Выключи свет – и увидишь звёзды

– Когда я был маленьким, родители без конца ссорились, мне порой тоже доставалось, так что я очень рано научился держать свое мнение при себе. Однажды вечером, когда мне было лет шесть, я ночевал у бабушки, а она никогда не выключала телевизор, говорила, что он составляет ей компанию. И как-то я услышал концерт Рахманинова. С первых же тактов я был совершенно очарован игрой пианиста. Это было потрясающе! Я чувствовал каждую эмоцию, которую он передавал: радость, грусть, одиночество, смятение и прежде всего надежду… Мое сердце тогда было наполнено переживаниями, но я не знал слов, чтобы их выразить. Не думайте, я был счастливым ребенком, а сейчас я счастливый мужчина. Жизнь слишком коротка, чтобы пестовать свои несчастья, к тому же я не люблю страдать. Но той ночью, свернувшись калачиком в кровати, я понял, что о многом можно рассказать иначе, чем при помощи слов. Я сказал родителям, что я нашел свое призвание, что ничто не доставит мне большего удовольствия, чем стать пианистом. Я не был гениальным ребенком, но родители чувствовали себя виноватыми. Они очень хотели загладить свою вину и записали меня в музыкальную школу. Тамошние преподаватели подтвердили, что у меня есть слух и даже определенный талант. Когда отец купил мне пианино, у него в глазах стояли слезы – для него это было событием, определяющим мое будущее, я даже увидел в глазах матери немного нежности к нему. Это пианино заняло место брата или сестры, которых они не могли мне подарить. Когда родители развелись, мать поселилась у себя на ферме. У меня не хватало времени, а может, таланта, чтобы давать концерты. Мне только исполнилось восемнадцать, когда органист нашего прихода умер от сердечного приступа прямо во время пасхальной службы. Никто не смог его заменить, и мне предложили эту работу. Я хотел как можно раньше начать зарабатывать на жизнь, а зарплата в церкви превзошла все мои надежды. Вот как я стал органистом.

– И ты окончательно отказался от мысли играть на концертах?

– Нет, не отказался. Моя страсть – это джаз.

Ужин подходил к концу, Джереми хотел заплатить по счету, но официантка сказала, что запишет ужин на счет их номеров.

– Не собираемся же мы ехать всю ночь, – сказала Адель, посмотрев в окно.

Тут в ночном небе блеснула яркая молния.

– Они определенно сопровождают нас по вечерам; думаю, нас снова ждет прекрасная гроза.

– Почему вам так нравятся грозы?

– Мне нравится то чувство жизни, которое они нам дают, я люблю вдыхать аромат земли и трав, стремящихся вверх, наливающихся силой…

Тут раздались раскаты грома.

– Вот черт! – заорал Джереми.

– Я, может, и переборщила с сантиментами, но это же не повод так грубить…

Джереми рывком вскочил из-за стола и бегом пересек зал, чуть не опрокинув по пути стол мэра. Все уставились на Адель; она лучезарно улыбнулась публике и преспокойно вышла из зала.

Джереми стоял у стойки регистрации, промокший с ног до головы.

– Да какая муха тебя укусила? Надо было срочно подышать свежим воздухом?

– Надо было срочно поднять верх вашей машины, – ответил Джереми, невозмутимо стряхивая капли дождевой воды, стекающие по его плечам.

– Ой! Я совсем об этом не подумала… Что бы я без тебя делала…

– Ехали бы завтра на мокрых сиденьях, если бы вообще смогли завести мотор. Старые машины не слишком любят влагу. Одно короткое замыкание – и проблемы вам обеспечены.

Адель представила, что случилось бы, если бы утром «Джулия» не завелась. Ждать эвакуатор, потом искать в этой глуши мастера, готового взяться за ремонт ее машины, – это все заняло бы как минимум два дня, может, даже неделю. Когда Адель подумала, что без помощи Джереми она не смогла бы приехать вовремя, ей захотелось обнять его, крепко прижать к себе и растереть полотенцем, чтобы он не простудился. Она подошла к Джереми в порыве нежности и вдруг в растерянности замерла.

– Не делайте такое лицо, ведь я выскочил вовремя, и теперь все в порядке.

– Да, ты все сделал вовремя, и теперь все в порядке, – повторила она смущенно.

Адель повернулась к стойке, взяла ключи и протянула Джереми его ключ.

– Пора спать, – сказала она. – По крайней мере, кажется, твоя нога уже проходит.

Джереми пожал плечами, посмотрел на номер на своем ключе и направился в свою комнату.

– Ну что ж, до завтра, – сказал он Адели, поднимаясь по лестнице.

8

Адель проснулась с большим трудом – накануне ей долго не удавалось уснуть. Когда она спустилась в ресторан, Джереми уже доедал свой завтрак.

– Давненько я так сладко не спал, – сказал он радостно. – Кстати, сегодня отличная погода, сможем ехать с открытым верхом. Вы проголодались? Я вот проснулся зверски голодным. Попробуйте яйца, они прекрасны – прямиком с фермы, буквально вчера из-под курочек, у меня в этом нет никаких сомнений. Ничего общего с яйцами из магазинов, уж я-то знаю, о чем говорю.

– Да ты вообще много говоришь, – проворчала Адель.

– Может, и так, я в хорошем настроении. А вот вы, видимо, не в духе.

– Ну, по крайней мере, до тех пор, пока не выпью чаю.

– Ладно, оставляю вас в покое, не буду навязываться, – сказал он, поднимаясь.