Выкорчеванная (ЛП)

— Я всю свою жизнь прожила в семи милях от Чащи, — ответила я. — Мне не нужно объяснять, что это такое. Если бы я не беспокоилась о том, как остановить Чащу, я бы уже забрала Касю и сбежала вместе с ней, а не оставила бы ее тут, чтобы ее двигали туда-сюда как какую-нибудь пешку, словно она совсем не имеет значения!

Отец Балло издал удивленный возглас, но Алёша лишь нахмурилась:

— И все же, даже отлично все понимая, ты настаиваешь на помиловании кого-то из оскверненных, — сказала она. — Чаща не просто зло, ждущее тех, кто по собственной глупости забредет внутрь, а будучи вытащенным наружу останется невредим. Мы не первый народ, кто столкнулся с ее силой.

— Ты имеешь в виду людей Башни, — медленно произнесла я, размышляя о похороненном короле.

— Значит, ты видела гробницу? — сказала Алёша. — И волшебство, с помощью которого она была сделана, и теперь утрачено навсегда? Это хорошее предупреждение. Те люди не были слабыми и неподготовленными. Но Чаща разрушила их башню, волки и ходоки вели на них охоту, а лес поглотил всю долину. Один или два волшебника послабее из их числа сумели удрать на север, прихватив с собой несколько книг и рассказав свою историю. А что случилось с остальными? — Она обвела рукой книги. — Превратились в кошмары, чудовищ, охотящихся на собственных сородичей. Ничего другого от этого народа Чаща не оставила. В том месте обитает нечто похуже чудовищ: то, что способно создавать их.

— Мне это известно получше вашего! — ответила я. У меня до сих пор чесались руки, а злобная книга по-прежнему лежала посредине стола. Я не могла перестать думать о том мощном, чудовищном создании, которое проглядывало в Касиных глазах, в глазах Иржи, то ощущение преследования под нависшими кронами.

— Правда? — спросила Алёша. — Тогда скажи, если бы я предложила выкорчевать с насиженных мест всех жителей вашей долины и расселить по королевству, чтобы спасти и освободить от Чащи, — вы бы уехали? — Я с открытым ртом уставилась на нее. — И кстати, почему вы еще не переехали? — добавила она. — Почему цепляетесь за жизнь в этом месте, полном тени? В Польне есть места, в которых зло отсутствует.

Я ломала голову, что ответить, и не знала, что сказать. Подобная мысль была мне абсолютно чужда. Кася мечтала уехать, но она была вынуждена. Я же никогда об этом не задумывалась. Я любила Дверник, мягкие густые рощи у дома, длинный искрящийся на солнце поток Веретянницы. Мне нравились окружающие нас укромной стеной горные вершины. В нашей деревне, в долине было покойно. И дело было даже не столько в легком правлении Дракона. Это был дом.

— Дом, в котором какая-нибудь уродливая тварь может ночью выбраться из леса и украсть детей, — сказала Алёша. — Еще до того, как Чаща снова принялась расти, вся долина уже была поражена скверной. В Желтых болотах есть древние легенды, в которых говорится, что задолго до того, как мы пересекли горы и начали вырубать лес, ходоков видели на другой стороне горных перевалов. Но тем не менее людям понадобилась эта долина, они остались в ней и пытаются жить.

— Ты считаешь, что все мы осквернены? — с ужасом спросила я. Может будь ее воля, она бы сожгла всю долину, с нами вместе?

— Не осквернены, — ответила она. — Соблазнены. Ответь, куда течет река?

— Веретянница?

— Да. Все реки впадают в моря, в озера или болота, но никогда не исчезают посреди леса. Так куда она впадает? Ежедневно ее подпитывают тающие снега тысяч гор. Она не просто впитываться в землю. Подумай, — добавила она язвительно, — вместо того, чтобы слепо хотеть. В глубине вашей долины притаилась некая сила, странность за гранью смертного волшебства, которая притягивает людей, пускает в них свои корни… и не только в людях. Чтобы за тварь не обитала в Чаще и не отравляла все своей скверной, оно явилось чтобы жить там и пить эту силу словно из чаши. Она уничтожила людей Башни, и потом дремала тысячи лет, потому что не было ни одного дурака, чтобы ее потревожить. Но потом явились мы, с армиями, с топорами и волшебством, и считаем, что на этот раз победим.

Она покачала головой:

— Плохо уже то, что мы туда явились. И еще хуже было напирать, вырубая деревья, пока мы не пробудили Чащу снова. А теперь, кто знает, чем все закончится? Я была рада, когда Саркан отправился туда, чтобы сдерживать Чащу, но сейчас он ведет себя как дурак.

— Саркан не дурак, — огрызнулась я ответ, — и я тоже. — Я была зла, и сверх того напугана. То, что она рассказала было похоже на правду. Я тосковала по дому так, словно ощущала голод, незаполненную пустоту. Мне ежедневно не хватало долины с тех пор, как мы ее покинули и пересекли горы. Про корни верно. В моем сердце оставались корни, настолько же глубокие, как любая скверна. Я размышляла о Марии Ольшанкиной, о Яге — моих сестрах по странному волшебству, которое, кажется, никто больше не понимал. И внезапно я поняла, почему Дракон выбирал девушек долины. Почему он выбирал оду из нас и отпускал спустя десять лет.