Выкорчеванная (ЛП)

Солнце снаружи зашло. Над поверхностью моего теста появилось легкое мерцающее голубовато-фиолетовое свечение словно пламя над горящим крепким ликером. Я едва могла разглядеть его в сумраке комнаты. И вдруг волшебство вспыхнуло как хворост. Получился взрыв, прорыв волшебства, но на сей раз Саркан был готов к прорыву дамбы. Даже подхватив заклинание, он резко отстранился от меня. Инстинктивно я сперва потянулась к нему, но потом тоже отпрянула. Мы вернулись в наши собственные тела вместо того, чтобы расплескать нашу силу друг на друга.

Сквозь окно донесся шум как во время ледохода. Раздались крики. Я бросилась мимо Саркана с пунцовым лицом — чтобы отойти от него, а также взглянуть. Волшебные фонари рядом с шатром Марке раскачивались вверх вниз, словно на плывущей по волнам лодке. Поверхность земли колебалась словно вода.

Люди барона быстро пятились к стенам Башни. Собранные ими рогатки, напоминавшие скорее кучи палок, развалились на части. В свете волшебных фонарей я заметила, как из шатра, нагнувшись и сжав кулаки, вышел сам Марек в сияющих доспехах и с золотой цепью, той самой, в которой выходил герольд. Суетящаяся толпа солдат и слуг перед ним брызнула в стороны, разбегаясь с дороги: огромный шатер целиком рушился.

— Зажгите факелы и костры! — неестественно громко крикнул Марек. Повсюду под испуганные голоса земля стонала и грохотала.

Из шатра выбрался Соля с другими людьми. Он выдернул из земли один из волшебных фонарей и поднял, произнеся какое-то отрывистое слово, от которого он вспыхнул ярче. Земля между Башней и лагерем осаждающих поднялась и пошатывалась как какое-нибудь ленивое животное, жалующееся, что приходится вставать на ноги. Камни и земля начали сами-собой формировать три высокие стены вокруг Башни, будто бы сложенные из свежевырубленных в карьере блоков с белыми прожилками и острыми краями. Мареку пришлось отдать приказ солдатам срочно оттаскивать пушку, но поднимающиеся стены выбили землю из-под их ног.

Земля, вздохнув, успокоилась. От Башни, словно волны, прошли несколько последних судорог и стихли. Со стен дождем осыпались земля и щебень. Высвеченное лицо Марека выглядело ошарашенным и гневным. В какой-то момент он посмотрел прямо на меня, задержав взгляд. Я посмотрела в ответ. Саркан оттащил меня от окна.

— Разозлив его сильнее, ты не заставишь Марека себя выслушать, — сказал волшебник, когда я повернулась к нему лицом, забыв укрыться под защиту гнева.

Мы стояли очень близко друг к другу. Он это заметил одновременно со мной и поспешно меня отпустил, шагнув назад. Волшебник отвернулся, стерев каплю пота со лба со словами:

— Лучше нам спуститься и успокоить Владимира, что мы не собираемся низвергнуть его солдат вместе с ним в центр земли.

* * *

— Могли бы заранее предупредить, — сухо заявил нам барон, когда мы вышли за ворота, — но я не жалуюсь. На таких стенах мы сможем дать ему отпор посильнее, чем он рассчитывал… если только сами сможем между ними перемещаться. Наши веревки рвутся на этих камнях. Нужен сквозной проход.

Он попросил нас сделать в стенах два туннеля с противоположных сторон друг от друга, чтобы Мареку пришлось пробивать себе дорогу под стенами к каждому из них. Мы с Сарканом для начала направились к северной части. Солдаты уже выставляли вдоль стены свои копья, блестящие наконечниками при свете факелов, с натянутыми поверх плащами, превращая их в импровизированные палатки. Несколько человек сидело у походных костров, размачивая сушеное мясо в кипятке, помешивая похлебку и засыпая в нее крупу. Заметив нас, они даже без просьб с нашей стороны, в испуге разбежались в разные стороны. Саркан кажется на это не обратил никакого внимания, но я помимо воли чувствовала, что это неправильно, странно и в этом есть моя вина.

Одним из солдат оказался парень приблизительно моего возраста, который виртуозно один за другим точильным камнем затачивал наконечники копий: шесть движений на каждый и готово — с такой скоростью, что двое человек, которые расставляли копья вдоль стены едва успевали вернуться за новыми. Должно быть он долго практиковался, раз навострился делать это настолько хорошо. Он не выглядел недовольным или угрюмым. Сам решил податься в солдаты. Возможно с ним приключилась история, которая начиналась примерно так: бедный дом, мать-вдова и три сестры, которых нужно кормить, девушка, живущая через пару домов от него, которая улыбалась ему через забор, когда он каждое утро выгонял скотину ее отца пастись на луг. Так что он отдал матери запивную деньгу и отправился зарабатывать состояние. Он упорно трудится, и собирается в скорости стать капралом, а потом и сержантом. Потом он отправится домой в форме, отдаст матери накопленное серебро и попросит руки улыбчивой девушки.