Выкорчеванная (ЛП)

— На языке заклинаний это означает «сокол», — пояснил Дракон. — Тебе тоже дадут имя, перед тем, как внести тебя в реестр чародеев. Не позволяй им отложить это на после суда. В таком случае у тебя не будет права дать показания. И выслушай совет: то, что ты здесь совершила, движет силы иного рода. Не позволяй Соле присвоить себе все заслуги, и не стесняйся этим воспользоваться.

Я не имела ни малейшего понятия, как выполнить все эти инструкции, которыми он забросал меня. И как же мне потребовать у короля солдат? Но Марек уже позвал Томаша с Олегом в седло, и мне не нужен был Дракон, чтобы понять, что мне придется полагаться только на себя. Вместо этого я проглотила ком в горле и кивнула, и потом сказала:

— Спасибо, Саркан.

В его имени чувствовался вкус огня и крыльев, клубящегося дыма, силы и проницательности, и шелестящий шорох чешуи. Он посмотрел на меня и натянуто сказал:

— Что ж, не ударь в грязь лицом, и как бы трудно не было, старайся сохранять приличный вид.

Глава 17

Сказать прямо, я не очень хорошо справилась с его советом.

Мы добирались до столицы целую неделю и еще день. Моя лошадь постоянно дергала головой: шаг раз, два, три и внезапный нервный рывок трензеля, швыряющий руки вперед, вырывая поводья, пока шея и плечи у меня вконец не одеревенели. Я все время плелась позади нашего небольшого каравана, наслаждаясь плотными облаками пыли из-под огромных окованных колес фургона. Так что к своей нервной походке моя лошадь добавила еще и регулярные чихания. Еще не миновав Ольшанки я уже приобрела светло-серый цвет, а под моими ногтями образовалась широкие темные полосы.

В наши последние несколько минут наедине Дракон передал со мной письмо для короля. Это было всего пара строчек, накарябанных впопыхах на дешевой бумаге позаимствованными у сельчан чернилами, в которых говорилось о том, что я ведьма, и о просьбе прислать людей. На сложенную записку волшебник капнул каплей собственной крови из специально порезанного ножом пальца, написав поверх пятна свое имя крупными черными буквами, которые чуть дымились по краям. Когда я проводила по ним пальцем, вынув письмо из кармана, я слышала рядом шипение дыма и хлопки крыльев. Это одновременно успокаивало и расстраивало: с каждой новой милей я удалялась все дальше от места, где была нужнее всего, помогая сдерживать Чащу.

— Почему вы настояли на том, чтобы забрать Касю? — в последний раз попыталась я разговорить принца Марека, когда мы остановились на первый ночлег у самого подножия гор рядом с небольшим быстрым ручейком, который стремился воссоединиться с Веретянницей. На юге была хорошо заметна Башня Дракона, залитая оранжевым светом закатного солнца. — Забирайте королеву, раз вам так хочется, и отпустите нас. Вы же были в Чаще, видели, что она собой представляет…

— Мой отец отправил меня сюда решить вопрос с оскверненной девушкой Саркана, — ответил он, умывая лицо и шею в ручье. — Он ожидает, что я доставлю ее или ее голову. Что предпочитаешь, чтобы я забрал?

— Но он все поймет про Касю, как только увидит королеву.

Марек стряхнул воду и поднял голову. В сгущающихся сумерках королева равнодушно и неподвижно сидела в фургоне, глядя прямо перед собой. Кася сидела рядом с ней. Они обе изменились, стали странными, прямыми как палка и неутомимыми, несмотря на целый день путешествия. Обе лоснились словно полированное дерево, но Кася смотрела назад на Ольшанку и покинутую долину. Ее взгляд и губы выдавали волнение и были живыми.

Мы смотрели на них вместе, потом Марек встал:

— Судьба королевы и ее судьба, — равнодушно сказал он мне и ушел. В полном расстройстве я ударила по поверхности ручья рукой, потом набрала в пригоршню воды и умылась. Между моих пальцев потекли черные ручейки грязи.

— Наверное страшно, — раздался голос Сокола, без какого-либо предупреждения, появившегося у меня за спиной, заставив облиться: — отправиться в Кралевию с принцем в качестве ведьмы и героини. Такая напасть!

Я вытерла лицо краем юбки:

— А тебе-то какой прок в том, что я там окажусь? При дворе есть и другие чародеи. Они и сами смогут убедиться, что королева не осквернена…

Соля покачал головой, словно жалел меня, глупую деревенскую девку, которая ничегошеньки не понимает:

— Думаешь все вот так просто? Закон предельно ясен: любой оскверненный обязательно подлежит сожжению.

— Но король же ее пощадит? — вырвался у меня вопрос.

Соля задумчиво оглядел почти незаметную сейчас королеву, ставшую лишь тенью среди других теней, и ничего не ответил. Потом снова посмотрел на меня:

— Спи спокойно, Агнешка. Нам предстоит долгий путь, — сказал он и отправился к костру Марека составить ему компанию.

После такого я вообще не могла уснуть, ни в эту ночь, ни в последующие.

Слухи летели впереди нас. Проезжая через поселки и города, мы видели выстроившихся в ряд собравшихся поглазеть людей. Но они не смели приближаться и старались держать детей подальше от нас. В конце пути на последнем перекрестке перед огромной королевской столицей нас поджидала большая толпа.