Выкорчеванная (ЛП)

Разумеется, от этого воспоминания я пришла в еще более мрачное состояние духа. Как и от упорного выдраивания моей несчастной комнатенки и смена белья. Пятна не хотели отстирываться, а мерзкий запах выветриваться, хотя и без ужасной неправильности. Наконец, я решила, что тут использования колдовства оправдано. Я начала пробовать то заклинание, которому меня учил Дракон, но потом вместо этого я подобрала ту самую книжечку. Я была ей очень благодарна и тому волшебнику или же ведьме из прошлого, написавшей эти записки, даже если Дракон был не рад моей помощи, и, к своему удовольствию, я почти сразу нашла заклятие для уборки комнаты: нужно пропеть «Tishta» с повышением и понижением тона. Я наполовину мысленно пропела его, вытирая вонючие лужи. Воздух похолодел и посвежел, но без неприятного пощипывания. К тому времени, как я закончила, простыни стали чистыми и белоснежными, словно только что из стирки и от матраса пахло свежей летней соломой, Я вновь застелила постель, и грузно уселась сверху, абсолютно ошарашенная, поскольку последние крохи отчаяния оставили меня вместе с остатками сил. Я повалилась на кровать, едва сумев натянуть одеяло, и тут же заснула.

* * *

Я просыпалась под лучами солнца медленно, мирно, безмятежно и не сразу поняла, что Дракон рядом.

Он сидел у окна на небольшом рабочем стульчике и смотрел на меня. Я села в кровати, потерла глаза и уставилась в ответ. В руке у него была та самая книжечка.

— Что заставило тебя выбрать ее? — спросил волшебник.

— В ней было полно листочков с записями! — ответила я: — и я подумала, что это что-то важное.

— Вовсе не важное, — ответил он, но несмотря на его рассерженный вид, я ему не поверила. — Она бесполезна… была бесполезна в течение почти пятьсот лет с тех пор, как была написана, и за сотню лет ее изучения, не удалось добиться от нее ничего стоящего.

— Ну, а сегодня она пригодилась, — сказала я, складывая руки на груди.

— Откуда ты узнала, сколько нужно розмарина? И сколько лимона?

— Вы ведь записали в табличку все варианты! Мне показалось, это не так важно.

— Это свидетельства моих неудач, неумелая ты идиотка! — прикрикнул он на меня. — Ни один из вариантов не имел результата… ни по частям, ни в смеси… с любыми вариантами заклинания… Так что ты сделала?

Я уставилась на него:

— Я взяла ровно столько, чтобы получился приятный запах и размяла их для усиления эффекта. И использовала в точности то же заклятие, что написано на странице.

— Там нет заклятий! Два слога, в которых нет силы…

— Когда я пропела их достаточно долго, они вызвали волшебный поток, — возразила я. — Я пела на мотив «Многие лета», — добавила я. Он покраснел от негодования еще сильнее.

Весь следующий час он допрашивал меня с большим пристрастием о всех подробностях того, как именно я выполняла заклинание, расстраиваясь все сильнее, потому что я едва ли могла ответить на большинство его вопросов. Ему хотелось услышать точное звучание, повторения, хотел знать, насколько близко я была к его руке, точное число веточек розмарина и лимонных шкурок. Я старалась как могла, но даже сделав это, видела, что все не так, и наконец буркнула, пока он что-то нервно записывал на своих листочках:

— Но все это не имеет значения.

Он поднял голову и злобно посмотрел на меня, а я путанно, но уверенно добавила:

— Это всего лишь… путь. Нет одной-единственной дороги, — я махнула рукой в сторону его записок. — Вы пытаетесь найти верный путь там, где их множество. Это как… сходить в лес, — сказала я отрывисто. — Нужно выбрать, в какие заросли кустов и деревьев идти, и каждый раз все по-новому.

С чувством триумфа закончила я, обрадовавшись, что нашла такое удачное и ясное на мой взгляд объяснение. Он лишь бросил перо и гневно откинулся на спинку стула.

— Что за чепуха, — почти со слезами в голосе произнес Дракон, и с растерянным видом уставился на свою руку, словно предпочитал, чтобы скверна вернулась, вместо того, чтобы признать, что мог быть неправ.

Когда я это произнесла вслух, он перевел взгляд на меня… я уже и сама начала терять терпение, чувствуя жажду и жуткий голод одновременно, и до сих пор оставшись в Кристининых обносках, которые спадали с плеча и ничуть не грели. Устав ото всего, я встала, не обращая внимания на его выражение лица и объявила:

— Я ухожу на кухню.

— Отлично, — буркнул Дракон и устремился в библиотеку, но он терпеть не мог оставлять вопросы без ответа. Не успел мой куриный супчик довариться, как он заявился ко мне в кухню, притащив с собой новую книгу — громадную и элегантную, в бледно-голубой кожаной обложке с серебряным тиснением. Он положил ее на стол рядом с кухонной доской и решительно произнес: