Выкорчеванная (ЛП)

— Потому что по такому учить невозможно, — буркнул он. — Я едва могу разобрать простейшие заклятья, переведя их в более-менее применимую форму, и ни одно из них не работает. Не смотря на ее широкую известность, на деле она ничего не стоит.

— В каком смысле известность? — удивилась я, оглядев книжечку. — Кто ее написал?

Он скривился и ответил:

— Яга, — сказал он, и я мгновение стояла, застыв и онемев. Старая Яга померла давным-давно, и, хотя о ней было сложено не так много песен и баллад, барды исполняли их совсем неохотно, и то только летом и в ясный полдень. Она умерла и похоронена пятьсот лет назад, но это не помешало ей появиться в Росии где-то сорок лет назад на крестинах новорожденного принца. Шестерых стражников, которые пытались ее задержать, она превратила в лягушек, еще двух волшебников заставила уснуть, а потом подошла к младенцу и долго хмуро его разглядывала. Наконец, она выпрямилась и растеряно объявила: «Ошиблась временем», — и исчезла в облаке дыма.

Следовательно, погребение не является для нее поводом, чтобы не появиться и потребовать назад свою книгу заклинаний, но Дракона лишь еще сильнее возмутило мое выражение лица.

— Хватит изображать из себя серьезную шестилетку. Несмотря на всеобщие суеверия, она действительно умерла, а что до всех этих ее блужданий во времени, которые она демонстрировала ранее, то уверяю тебя, у нее были цели куда важнее, чем подслушивать сплети о себе. Что касается этой книги, я потратил невероятное количество денег и усилий, чтобы ее раздобыть, и был рад ее приобретению, пока не понял, как до бешенства она неполна. Скорее всего она просто использовала ее для заметок. В ней нет стоящих заклинаний.

— Те четыре, что я испробовала, отлично работают, — ответила я, и он уставился на меня.

Он не мог поверить, пока не заставил меня показать ему с полдюжины Ягиных заклинаний. Все они были похожи: состояли всего из пары слов, нескольких жестов и капельки тех или иных трав и ингредиентов. Точное количество не имело значения. И строгого порядка прочтения заклинаний тоже. Теперь я поняла, почему он счел, что ее заклинаниям невозможно научить, потому что я почти не помнила, что именно делала, когда их выполняла, тем более не могла объяснить, почему поступала именно так, а не иначе. Но для меня после всех этих зажатых, сильно перегруженных заклинаний, которыми он меня пичкал, эти были невероятным облегчением. Мое первое впечатление о них оказалось верным: я чувствовала так, словно выбираю нужную тропу через кусочек незнакомого леса, и ее слова словно были идущим впереди другим опытным путешественником. Он показывал дорогу и выкрикивал мне: тут на северном склоне растет черника; О! А там, в кустах отличные грибы; или — проще всего обойти колючие кусты левее. Ей не было дела до того, как именно я соберу чернику. Она всего лишь подсказывала точное направление, где ее найти и предоставляла мне самой до нее добраться, щупая ногой тропинку.

Его такое объяснение бесило, и мне было почти его жаль. Наконец, когда я произносила последнее заклинание, он решил просто стоять надо мной, записывая все мои действия в мельчайших деталях, даже мой чих оттого, что я слишком сильно наклонилась в процессе к корице. Когда я закончила, он решил все повторить самостоятельно. Было очень странно наблюдать за ним, словно в далекое и льстящее тебе зеркало: он повторял все в точности за мной, но делал это грациознее и с большой точностью, воспроизводя все слоги, которые я скомкала, но не успел еще дойти до середины, как я уже могла сказать, что ничего не выйдет. Я дернулась, чтобы его прервать. Он бросил на меня уничижительный взгляд, так что я заткнулась и позволила ему забрести подальше в чащобу, и когда в результате, как я и думала, ничего не произошло, я сказала:

— Вам не следовало в этом месте произносить «miko».

— Но ты произнесла именно так! — резко ответил он.

Я беспомощно развела руками: вне всякого сомнения так и было, хотя, если быть абсолютно честной, я этого не помнила. Но помнить было не важно.

— Когда это делала я, это было правильно, — сказала я, — а когда это сделали вы, то вышло неверно. Словно вы шли по следу, но за это время на тропу упало дерево или какой-то куст вырос, а вы все равно полезли напролом, вместо того, чтобы обойти и…

— Нет там никаких кустов! — проревел он.

— Полагаю, так бывает, — ответила я многозначительно, обращаясь в пустоту: — когда проводишь слишком много времени, сидя дома, и забываешь, что живое никогда не остается там, где вы его оставили.

На этом он с гневом выгнал меня вон.

* * *