Выкуп

Костя был в Берне уже два дня. Фирма «Континенталь Стар» занимала небольшой, но отлично обустроенный офис в деловом квартале города. Собственно, это был двухэтажный особнячок между двумя высотными зданиями: красивая кованая ограда вокруг, полированная дверь с тонированными стёклами, жалюзи на окнах. Скромная добротность словно говорила о том, что фирма солидная, надёжная! Господин Лео Штрассель знал о приезде Константина, ждал его. В своём кабинете он самолично разлил в рюмочки коньяк, чокнулся «за встречу», и стал читать письмо Баркова. Костя знал, что дядя написал коротко, по-деловому: только то, что нужно сделать, не называя причины. Штрассель дважды перечитал, прежде чем поднял взгляд на молодого человека. Глаза его за чуть тонированными стёклами очков были холодновато пристальны.

– Понимает ли мой друг Вадим, что это очень непростая задача?

Костя вольготно расположился в кресле, смакуя коньяк маленькими глотками. Он выдержал взгляд, выдержал паузу, ответил коротко и весомо:

– Он понимает. Иначе не обратился бы к вам.

Штрассель встал и прошёлся по кабинету. Среднего роста, по-европейски подтянутый, в элегантном костюме, благородная седина на висках – респектабельный, вызывающий полное доверие вид. Костя чуть заметно усмехнулся: ему-то известно, какой хваткой обладает этот человек – бульдожьей! Ни за что не упустит выгоду! Теперь Штрассель нервничал, потому что хорошо знал: Баркову отказать нельзя! Слишком много тот знает о нём, да и общих, очень выгодных дел у них хватает.

– Леонид Григорьевич! – Костя допил последний глоток, поставил рюмочку, сунул в рот ломтик ананаса. – Да не волнуйтесь вы так! Вадим Сергеевич уверен – вы всё провернёте в лучшем виде! С вашим опытом, вашими связями…

Последнее слово Костя произнёс многозначительно: у Штрасселя были обширные связи не только в официальных финансовых кругах, но и в других – полулегальных, занимающихся сомнительными, но очень прибыльными операциями. Штрассель через плечо глянул на него, улыбнулся:

– Вы ещё очень наивный молодой человек, Костя, – сказал ласково и совершенно спокойно. – Никогда не стоит афишировать какие-то свои особенные знания… Лучше держать их при себе… Но вы правы: я, конечно, для господина Баркова его просьбу выполню. А что, он собирается перебраться жить в Америку? Но у него, насколько я знаю, и в швейцарских банках есть капитал? А, впрочем, денег никогда много не бывает, это так!

Костя неопределённо пожал плечами: пусть Штрассель думает, что хочет. Так даже лучше.

Теперь, гуляя по набережной реки Ааре, он испытывал труднообъяснимую словами смесь чувств. Радость и облегчение, восхищение самим собой и мальчишеское бахвальство. Были бы ролики, он стал бы на них и пустился бы наперегонки с местными подростками! Как он рисковал, когда, внезапно даже для самого себя, решился на такое серьёзное дело! И вот – награда и за риск, и за смекалку, и за выдержку! Отец порадуется и станет гордиться ним – уже совсем скоро! Штрассель, правда, попросил его два-три дня подождать.

– Поживите в Берне, отдохните, развлекитесь, – сказал он Косте. – Я постараюсь, но всё же не уверен… Могу не уложиться в указанный вами срок, уж очень он короток.

– Постарайтесь уложиться, – веско ответил ему Костя, хотя про себя подумал, что несколько дней задержки с переводом – это, в сущности, ерунда. Вадим, конечно, будет нервничать, но ведь всё сойдёт благополучно. На первый раз, как говорится, простится…

Вдруг Косте пришла в голову невероятная идея: а что, если слетать к Инге, на Гавайи? Поначалу он мотнул головой: «Нет, глупости!» Но сердце уже стучало возбуждённо. Почему бы и нет! Он страшно по ней соскучился, и у него есть два-три свободных дня! Было у него и ещё одно страстное желание: ужасно хотелось поделиться с кем-нибудь своей удачей, увидеть обращённый на себя восторженный взгляд, услышать что-то вроде: «Ты невероятный парень, другого такого нет!» Да, да, очень хотелось хотя бы одному человеку рассказать обо всём, что он задумал и воплотил в жизнь. Рассказать Инге… Но мысли об этом Костя отгонял, не признавался самому себе в подобном желании.

Минут через пятнадцать колебаний и размышлений он решился: вперёд, на Гавайи! Риска не будет даже минимального: он полетит не по своему паспорту – совсем по другому документу! Ведь если произойдёт что-то непредвиденное, дядя легко установит, что Костя летал на Гавайи. Зачем же компрометировать себя и Ингу? Глупо! Здесь, в Берне, лежит и ждёт его другой паспорт. Ведь не даром же отец приготовил этот документ для него, Кости…

Это случилось когда они встретились второй раз, минувшей осенью, здесь, в Берне. Именно тогда отец и рассказал ему, чего конкретно Рудольф Портер и он сам ждут от Кости – какого именно подтверждения его деловых качеств.