Выкуп

– Есть идея, Викентий Владимирович! Я уже думал над этим! – У Антона возбуждённо загорелись глаза. – Нужно сделать вид, что Олег Барков избит и находится в больнице. На этом мы можем Грубина поймать, он ведь за последнее время привык к комфортной жизни, разнежился – автомобиль, сауны, девочки молоденькие, жратва из-за границы… От такого так просто не откажешься, не захочешь возвращаться на нары и к параше даже ради близкого приятеля. А если не близкий, то тем более…

– Идея хорошая, – кивнул Кандауров. – Нужно продумать детали… И потом, таким образом мы выводим из-под удара Александра Соколина, а это тоже важно.

…Особнячок, где располагалась сауна, был красив – двухэтажный, фигурного кирпича, с аркой во внутренний дворик, забранной в кованую решётку. Тяжёлые двери из дуба и тонированного стекла заперты наглухо, на них – кнопка звонка и система слежения. Увидев это, Викентий усмехнулся иронично: сауна резко выделялась среди заброшенных, полуразрушенных строений городского стадиона – бывшего катка, пустого зимнего бассейна, заросшего бурьяном футбольного поля… Впрочем, рядом шло какое-то строительство, похоже – современного большого теннисного корта. Викентий вспомнил слухи о том, что стадион собирается купить кто-то из новоявленных миллионеров. В этом случае, конечно, всё отстроят: и бассейн, и футбольное поле, и велосипедный трек. Но вот сможет ли молодёжь, как прежде, бегать сюда в спортивные секции и команды? Вряд ли: это всё станет дорогим и элитным – для избранных. Как эта сауна.

Он позвонил и стал ждать, спокойно глядя в объектив следящего устройства. Наконец щёлкнул замок, дверь приоткрылась, перед ним очутились два молодых человека в строгих костюмах. У одного, пониже ростом, волосы были гладко стянуты и перехвачены резинкой в хвостик, второй был коротко стрижен и широкоплеч. Они ничего не спрашивали, молча смотрели.

– Передайте господину Грубину, что подполковник Кандауров имеет к нему разговор, – сказал Викентий коротко, одновременно доставая сигарету, закуривая и садясь на скамью тут же, у входа.

С утра его сотрудники «пасли» Грубина, и когда доложили, что тот отправился в сауну, Кандауров подождал около часа – пусть «Лом» спокойно попарится, – и пошёл его навестить. Прошло минут пятнадцать, и он решил уже вновь звонить в дверь, но тут она отворилась.

– Прошу вас, я провожу, – вежливо сказал молодой человек с хвостиком.

За ним Викентий миновал вестибюль, нагнулся, проходя в невысокую дверь, и неожиданно очутился на кафельном бордюре бассейна. В нём с визгом плескались четыре или пять девушек. Со спин они казались обнажёнными, но когда поворачивались, было видно, что на них есть купальники – по три пёстрых лоскутка, всё-таки что-то прикрывающих. В нескольких шагах от себя Кандауров увидел столик с напитками и фруктами, кресло, а в нём – крупного благообразного старика в махровом халате. Увидев подполковника, старик сказал что-то сидящей рядом девушке, та послушно встала и ласточкой нырнула в бассейн.

– Господин Кандауров, прошу, не стесняйтесь! – Старик призывно махнул рукой.

Он улыбался, и именно по этой улыбке Викентий понял: перед ним всё тот же «Лом» – главарь разбойных банд, налётчик, рецидивист! Хитрый, жестокий, неисправимый. Да, теперь он респектабелен и вальяжен, вместо прежней золотой фиксы сверкает фарфоровой белизной вставленных зубов. Но искреннюю улыбку, как в сказке о проданном смехе, не купишь! Потому и улыбается Грубин как всегда – словно скалится.

Викентий отодвинул шезлонг, мокрый от тела сидевшей в нём наяды, и тут же молодой человек подставил ему стул.

– Удивлён вашим визитом, но рад. Согласитесь, я принимаю вас лучше, чем вы меня – в прежние времена.

– Да, теперь время ваше. Но я не на приём и не в гости, по делу.

– Все наши дела остались в прошлом, в далёком прошлом! Да, когда-то ещё ваш папаша, Владимир Дмитриевич, гонялся за мной.

– И ловил.

– Верно, – ухмыльнулся Грубин, – ловил. Но когда это было! Я уже старый человек, почиваю на лаврах. Вот, девочками любуюсь молоденькими… А вы небось думали, что развратничаю, с голыми бабами барахтаюсь? – Он вдруг тоненько захихикал. – Нет, я люблю, когда тельце прикрыто, так, легонечко, но прикрыто. Меня это больше возбуждает! А вас, господин Кандауров? Может, окунётесь в водичку, поплаваете?

Кандауров смотрел в лицо Грубина и видел в глазах того беспокойную злость. За болтовнёй скрывалась нервозность, а Викентий помнил, что «Лом» всегда был подвержен припадкам истерии. Его собеседник, видимо, уловил во взгляде подполковника тень воспоминаний, потому что вдруг сказал:

– Согласитесь, насколько приятнее обращение «господин», чем «гражданин»!

Кандауров сдержано улыбнулся:

– Это можно легко исправить… Если, конечно, вы, Грубин, не захотите помочь следствию.