Выкуп

Кандауров курил и смотрел в окно на ровные посадки тополей. Он всегда закуривал, садясь в машину – какой-то условный рефлекс. Наверное это помогало ему размышлять: в поездке он не любил разговаривать, молчал, анализировал события и нередко именно в это время находил решения. Сейчас он думал о Константине Охлопине, и не только потому, что приближался к повороту на шестидесятый километр.

Грубин описал ему «заказчика»: молодой человек, высокий, русоволосый, сероглазый, обаятельный. Сказав именно так – «обаятельный», – старый рецидивист ухмыльнулся и добавил более ему привычное:

– Красюк, девки на таких виснут.

То, что этот человек не из криминальной среды, Грубин был уверен.

– Когда я уточнил, точно ли он хочет сделать клиенту «гуляш по почкам» или всё-таки «грохнуть» – вижу, он сначала глазами похлопал, но потом понял. Но не потому, что знает феню, а просто догадливый. Нет, этот не из наших – образованный, богатый, разговор книжный.

Сначала Грубину показалось, что «заказчик» совсем молод – года двадцать два – двадцать три. Но поговорив, понял – скорее под тридцать. И хотя парень пытался выдать себя за посредника, по-своему проницательный Грубин ему не поверил, хотя вида не подал.

– Злость у него большая на клиента была, – сказал он Кандаурову уверенно. – Я бы даже сказал ненависть. К посторонним таких чувств не испытывают…

Конечно же, в памяти Кандаурова сразу всплыл рассказ Олега: Костя, зло высмеивающий Баркова, не скрывающий своего недоброго чувства к брату, обхаживающий Ингу… Костя, который и ему показался наигранным, фальшивым… Костя, обгоревший до неузнаваемости… Нет, он не мог говорить об этом с Барковым – это было бы бесполезно, лишь во вред. А вот с Олегом…

Молодой Барков занимал трёхкомнатный номер-люкс. Раньше его отдавали только большим военным чинам, теперь же он всё равно пустовал, как, впрочем, и большая часть помещений санатория. Военное ведомство переживало трудности, армия сокращалась, офицеры месяцами не получали зарплаты. Дошло до того, что места в престижном некогда санатории стали сдавать посторонним людям – тем, кто мог оплатить сильно подорожавшие путёвки. Однако желающих оказалось гораздо меньше, чем на то рассчитывали: те, у кого водились хорошие деньги, предпочитали отдыхать по заграничным курортам, а лечиться в приморских санаториях. Вадим Сергеевич оплатил номер за неделю – именно такой срок решено было определить на лечение «избитому» Олегу, прежде чем «выписать» его домой. Вместе с Олегом жил одетый в штатское сержант милиции – Кандауров сам приставил к нему одного своего подчинённого, толкового и хорошо обученного парня. Чтобы Олег как можно меньше появлялся на людях, было сказано, что он нездоров, и его «друг Дима» носил ему из столовой еду в судках.

Подходя к корпусу, Кандауров издалека увидел на лавочке сержанта с газетой. Тот не столько читал, сколько держал под наблюдением подходы. Он встал, узнав подполковника, и кивнул на веранду. Викентий понял: там, почти невидимый за диким виноградом, сидел Олег. Молодой человек весело разговаривал по мобильному телефону, Кандауров догадался, что со своей девушкой – Ариной. И точно, Олег сказал:

– Извини, дорогая, тут ко мне пришли… Нет, всё в порядке, это Викентий Владимирович.

Кандауров сразу заговорил о деле.

– Мне, Олег, описали человека, который «заказал» тебя. Надо же! Раньше так говорили только уголовники, теперь же этот термин понятен любому человеку… Послушай, не вспомнишь ли кого…

И он быстро набросал словесный портрет человека, приходившего к Грубину. Олег молчал, лицо его было растерянным. Потом, покачав головой, он сказал:

– Как это странно! Знаете, если бы Костя не погиб, я бы даже не сомневался, что имеется ввиду именно он… Если бы я верил в мистицизм, я бы подумал: мёртвый Костя злится на то, что я остался жить и решил хоть как-то отомстить. И это было бы в его стиле! Но я ведь ни в какие паранормальные явления не верю!

– «Есть многое на свете, друг Горацио…»

– Да, да! «… что не подвластно нашим мудрецам»! Я знаю. И всё же, это смешно: с того света заказать месть!

– Почему же с «того света»? – Викентий сделал интригующую паузу. – Заказ был сделан за три дня до гибели Константина Охлопина, то есть, ещё при его жизни.

Он мог бы сказать Олегу большее: обаятельный заказчик точно указал день, после которого нужно будет покалечить Олега. Ни в коем случае не «до», а только «после». Это был день гибели Константина.

– Ладно, Олег, не ломай голову. Возможно, это совпадение. Твоя задача сейчас – высидеть здесь до конца недели. Крепись!

Однако для самого Кандаурова разговор с Олегом высветил то, что он и так видел, но словно ускользающие в темноте силуэты. Молодой Барков сказал: «… если бы Костя не погиб…», а ещё: «… это в его стиле!» В салоне попутной машины Викентий вспомнил свою бессонную ночь в Гонолулу, когда мысль о Константине Охлопине не давала ему покоя. Тогда он его подозревал в убийстве Инги Барковой – практически без оснований. И вот теперь вновь невольно думает о Косте, как о человеке, нанявшем палача для двоюродного брата…