Выкуп

С трудом справившись с узлом, раздираемый чудовищным трепетом, отец распахнул мешок в надежде, что девочка жива и раны не приведут к непоправимому, но, когда он склонился над мешком — из него выскочил один из чертей, вцепившись в лицо. Павел отшатнулся и упал, а напавший, злобно смеясь, кувыркнулся и исчез в темном углу. От злости мужчина стиснул зубы. Стерев кровь с лица небрежным движением, он, пошатываясь, побрел к оружию, проклиная дьявольское отродье, но ружье уже попало в руки врага. Пока охотник подходил к чертям, они с любопытством изучали ружье, и когда Паша был готов схватить его, прозвучал выстрел. Оружие подпрыгнуло в руках чертей, ударив их обоих. Картечь прошла по касательной, и Паша, не ощутив ранения, бросился к своему оружию. Он не сразу заметил проступившую через футболку кровь. Ему не было дела ни до ранения, ни до похищенного мальчика, пока Катя была рядом и ее можно было спасти. Перезаряжая оружие, отец заметил чертей, тянущих за собой детей в мешках. Существа тащили их по снегу к тому самому колодцу на фоне мощного, яркого столпа света, исходившего из него. Оставшиеся в избе монстры тоже заметили собратьев. Спрыгнув со стола, они бросились на мужчину. Вцепившись в руки и ноги, запрыгнув на спину, вонзали зубы в его плоть. Истошно заорав, мужчина в панике попытался сбросить их. Но избавиться от чудовищ было непросто, тогда охотник выстрелил в одного из них, и бездыханное тело упало в стороне от потасовки. Второго он сбросил, ударив локтем, а третьего придавил к стене. Создания разлетались в стороны и снова нападали, получая картечью в упор. Так продолжалось до тех пор, пока патроны не закончились. Отец девочки сбросил пустой патронташ, нанес сокрушительный удар ружьем, как бейсбольной битой, отбивая последнюю атаку, и оглянулся на колодец. Черти, тащившие детей, уже скрылись в нем, но свет, исходивший из недр, все еще бил в небо, призывая оставшуюся на поверхности нечисть. Только что застреленные охотником черти вскочили и, игнорируя человека, бросились на свет колодца. Тогда Павел схватил последнего монстра за глотку и, крепко прижав к себе, бросился на свет. Сломя голову, он бежал по следам, исчезающим прямо на глазах. Теперь Павлу было понятно, почему спасатели и следователи не обнаружили ни единого следа. Чем ближе к колодцу он подбегал — тем сильнее ощущал жар, исходивший из недр, а у самого колодца было невозможно находиться долго, но поворачивать обратно отец не собирался. В том жгучем адском свечении находилась его дочь и мальчик, за которого он был в ответе и перед Богом, и перед родными. Сжав изо всех сил приходящего в сознание монстра, он прыгнул в ослепляющий ярко-желтый свет…

Первые минуты по ту сторону нашего мира Павел пребывал в замешательстве. Прыгнув в колодец, он испытал нестерпимую боль, будто прыгнул в доменную печь. Но, очутившись в мире, откуда пришли черти, ощутил холод. Возможно, низкая температура и помогла очнуться. Мужчина пришел в себя на снегу. Чуть поодаль теснились толпы наряженных в маскарадные костюмы детей. Сомнений не было, Павел находился в окружении детей, а не похитителей дочери. Тысячи мальчиков и девочек окружали обугленную ель невиданных размеров. Она возвышалась над детьми, раскинув свои черные ветви, иголки которых украшали жуткие игрушки, издалека походившие на человеческие тела.

Большинство детей у ёлки смиренно стояли и не двигались, лишь некоторые горько рыдали или, осознав безысходность, покорно опустили головы и тихонько всхлипывали. Только единицы нарушали спокойствие и даже безразличие, царившее в толпе. Паникуя, они метались в толпе, словно безумцы, дёргали остолбеневших за одежду, орали, бились в истерике, звали родных и умоляли отпустить домой. Если бы не вопли паникеров, Паша смог бы расслышать шепот молящихся. Также мужчина слышал навязчивый и грубый скрип древесины. Подобный скрип создавал порывистый ветер, гнущий деревья в лесной чаще. Древесный скрип подобно дыханию медленно нарастал и так же плавно затихал.

При виде Паши — единственного взрослого на этой бескрайней площади, — дети хватали его, впивались холодными ручками, просили спасти. Вскоре их стало так много, что охотнику тяжело было пробираться к центру действа, где заняла место сгоревшая дотла ель. Подойдя ближе, взору гостя открылись новые детали наряда «праздничной красавицы».