Вымирание

Она размышляла, покинуть этот этаж или нет, когда где-то впереди послышался скрип петель, сменившийся гулким топотом. Походка уверенная — может, это люди? Но почему тогда они идут в темноте без фонариков? Почему молча и, в то же время, не таясь?

Доверившись чутью, женщина юркнула к лестнице и принялась быстро спускаться, по пути боязливо обойдя одного из сотрудников учреждения, которого беда настигла на ступеньках. Вроде бы мёртв.

Оказавшись внизу, она увидела прозрачный отсек. В отличие от Ксении, она не знала, для чего эта конструкция нужна, поэтому нажимала на кнопку с опаской, готовая отскочить в сторону.

Стеклянная дверь плавно открылась. Женщина нерешительно шагнула в шлюз и сразу подошла к другой двери, уже не прозрачной, но с небольшим окошком на уровне глаз. Увидев кружащийся снег, Татьяна нахмурилась.

«Выходить на улицу? В одной пижаме и тапочках? Безумие!»

За спиной щёлкнул замок. Она резко развернулась и убедилась, что отступать поздно. Раздалось немного надрывное гудение за стеной, а затем перекрывшее его громкое шипение воздуха.

Через полминуты всё закончилось. Татьяна попыталась слегка приоткрыть наружную дверь — и едва удержала её. В образовавшийся узкий проём ворвался обжигающе холодный ветер, несущий с собой колючие снежинки. Женщина закрыла дверь, поняв, что это не выход. Она не протянет там и нескольких минут. Нужно хотя бы найти тёплую одежду для начала. Да и рано уходить — Ксения где-то в здании.

Татьяна обернулась к стеклянной двери и отпрянула.

С другой стороны прозрачного барьера стоял тот самый мужчина, которого она обошла на лестнице. Серая кожа тускло поблескивала в неровном свете. Какое-то время он молча смотрел прямо ей в глаза, а потом зарычал и принялся колотить по преграде. Его кулаки обрушивались на стекло в пугающей близости от кнопки открывания.

Женщина метнулась к наружной двери. Выбора нет!

Открыв её, она выскочила наружу, сразу провалившись в мягкий свежий снег по щиколотку. Задохнувшись от холода, Татьяна оступилась и упала. В последний момент она умудрилась развернуться, благодаря чему относительно безболезненно приземлилась на ягодицы, поблагодарив судьбу, что никогда не была худышкой.

Ветер играл дверью, раскачивая её, но не давая закрыться. Глаза женщины слезились, и всё же она не сомневалась, что противник как минимум дважды случайно нажал на кнопку.

И ничего.

«Наружная дверь, — догадалась Татьяна. — Пока она открыта, эта тварь не сможет зайти в шлюз!»

Ошеломляющий холод, которого она прежде никогда не испытывала, сковывал каждое движение, снег летел прямо в лицо, не позволяя ничего рассмотреть вокруг. И всё-таки женщина нашла в себе силы идти. Она держалась стены, надеясь найти дверь (и что там не будут ждать другие существа), и медленно продвигалась вперёд. Конечности стремительно немели, она уже не чувствовала пальцев и знала, что это только начало. Скоро, несмотря на все усилия и мысли о Ксении, она просто не сможет двигаться дальше. Просто не сможет. Упадёт и отдастся на волю непобедимой стихии. Татьяна слышала, что лучше умереть от холода, чем от жары. Может, и так, но она не хотела умирать. Если на то пошло, она и права такого не имела!

«Так что двигайся, ДВИГАЙСЯ! — мысленно приказала она себе. — Боже, как больно!.. Не думай об этом, думай только о следующем шаге! Здесь должны быть другие двери, ОБЯЗАНЫ!»

Внезапно царящую вокруг тьму пронзил яркий свет. Кто-то включил мощные прожекторы, размещённые наверху. Несмотря на залепляющий глаза снег, Татьяна поняла, что находилась во внутреннем дворе, со всех сторон окружённом стенами. В центре площадки стоял вертолёт Ми-8 — скорее всего, тот самый, который спас её и Ксению. Лопасти винта, расслабленно изогнутые книзу, покачивались в порывах ветра, трепавшего также чехлы на газотурбинных двигателях. Рядом находилось множество бочек и ящиков.

Всё это не могло помочь женщине. Но кто бы и зачем ни включил прожекторы, он ей очень помог — она смогла увидеть, что до искомой двери оставалось всего несколько шагов. Правда, она была открыта и раскачивалась, то и дело ударяясь о стену. Доковыляв на онемевших уже по щиколотку ногах, Татьяна заметила рядом в сугробе то, что сначала приняла за груду тряпья. Она протёрла глаза, заодно смахнув с потерявших чувствительность щёк заледеневшие ручейки непроизвольно выступивших слёз, и на мгновение забыла про своё состояние.

Издав неразборчивый горловой звук, женщина рухнула рядом со съёжившимся худеньким тельцем, нещадно заметаемым снегом.

Ксения!

Пальцы почти не слушались — Татьяне пришлось обхватить девочку кистями рук, как обрубками, и притянуть к себе. Она не могла определить ни температуру тела малышки, ни даже её дыхание. Развернувшись к дверному проёму, женщина увидела там, за стеклом, двух медсестёр с серой кожей, неутомимо наносящих удары по прозрачной преграде.

На этот раз Татьяна закричала. Вернее, думала, что закричала, на деле издав лишь хрип.