Вынос мозга!

Говоря о торговле верой, нельзя не упомянуть о феномене мегацеркви, ее дебют состоялся в 1977 году в Первой хьюстонской баптистской церкви (на 3300 мест), которая сегодня превратилась в обычную маркетинговую машину. Сконцентрированные в основном на Юге, мегацеркви, как правило, больше похожи на торговые пассажи, чем на молитвенные дома: они снабжены кофейными барами, книжными магазинами, салонами видеоигр, ресторанами и даже боулингом. Другие больше напоминают синеплекс, кинотеатр с мультиэкраном, потому что нанимают консультантов-технологов, помогающих установить мультимедийные экраны, на которые через Интернет транслируются проповеди. По высокоскоростной смеси музыки, медиа, печати и Интернета «объем технологий… может соперничать с большим концертным залом», – говорит Джек Дюран, исполнительный вице-президент Turner Partners Architecture, LP [52]. Вот что говорит другой архитектор, который трудился над изменением дизайна американских церквей, а также кинотеатров и развлекательных комплексов, включая Universal Studios: «Если сделать так, чтобы дети приходили сюда снова и снова, то за ними придут родители» [53]. Другие церкви больше тяготеют к корпоративному аспекту. По данным журнала Forbes, церковь World Changers Ministers («Служители, изменяющие мир») имеет свою музыкальную студию, издательство, компьютерную студию графического дизайна и владеет собственной фирмой звукозаписи» [54], а New Birth Missionary Baptist Church («Миссионерская баптистская церковь Нового рождения») не только управляется исполнительным директором, но и представляет «сайт с 3D-спецэффектами, где предлагается изготовление видео на заказ» [55]. Церковь Willow Creek Community в Иллинойсе знаменита своими конференциями и семинарами по маркетингу, а также «деловыми» событиями, на которых выступают ораторы – бизнес-консультант Джим Коллинз, президент Билл Клинтон, бывший тренер футбольной команда Redskins Джо Гиббс [56]. Цена билета на одну лекцию может варьировать от двадцати пяти до нескольких сот долларов.

Проблеск надежды

Что бы ни сулил вам бренд – здоровье, счастье или просветление, – все маркетинговые уловки, которые мы обсуждали в этой главе, имеют нечто общее: они используют наше очень человеческое желание обратиться к земле. Вернуть невинность, неиспорченную деньгами или стрессами современной жизни. Все они продают нам внутренний мир, духовную самореализацию и лучшую жизнь.

Кроме того, они продают нам надежду. В этом нет ничего нового; компании продают надежду разными способами, в разной форме и под разным видом вот уже лет сто. Потому что надежда действует. Мы страстно к ней стремимся. Мы в ней нуждаемся. И мы ее покупаем. Чарльз Ревсон, основатель компании Revlon, очевидно, знал кое-что об этом, потому что в 1967 году сказал: «На фабрике мы производим косметику, в аптеке продаем надежду во флаконе».

Надежда – это заем, который мы берем для идеального дома или далекого города, в котором мечтаем когда-нибудь жить. Надежда – это куча туристического снаряжения, закупленного нами, чтобы быть ближе к природе (даже если живем в шумном городе); это багажная сетка на крыше машине для каяка, в котором мы никогда не плаваем; ботинки, чтобы ходить по горам, на которые мы никогда не взберемся; палатка, чтобы разбить ее под звездным небом, в которой мы никогда не будем спать.

Надежда – это членство в оздоровительном клубе, с помощью которого мы можем сделать свое тело таким, каким всегда хотели; местная говядина из выкормленных травой коров, которую мы едим, чтобы оставить своим детям чистую планету; дорогая одежда, которую мы покупаем на случай, если когда-нибудь пойдем в какое-нибудь модное заведение. Это любой товар, который обещает нам хоть немного изменить жизнь к лучшему.

У меня есть друг, который недавно начал испытывать финансовые трудности. Однажды я заглянул в его гараж и увидел дорогой Hummer с прицепом, на котором лежал скоростной катер. «Почему бы тебе не продать машину и катер?» – спросил я. По-моему, это было разумным решением в его положении.

Нет, ответил он мне. Сначала я подумал, что он просто упрямится, но потом понял: он держится за эти предметы – эти вещи, – потому что они означают надежду. И продав их, он продаст все свое воображаемое будущее; эти объекты представляют мир, в котором, как он надеялся, когда-то он будет жить.

В какой бы стране мира я ни выступал, я всегда стучу по дереву – на всякий случай, чтобы не сглазить. Насколько я могу судить, это никогда не приносило мне особой удачи, но я по-прежнему это делаю. Надежда может быть всего лишь иллюзией, но мы верим в нее – и готовы тратить на нее свои тяжким трудом заработанные деньги, что бы ни случилось.

Глава 9 Они слышат каждый ваш вздох Лишение права на неприкосновенность личной жизни