Вынуждающие обстоятельства (СИ)

Я пригляделся к ним внимательнее. Если рассматривать их как фурри, то выглядели они анатомически хрестоматийно: грудь, как у человеческих женщин, покатые формы, округлые бедра и нежные черты мордочек. Так же, как и полагалось фурри-самочкам, они обладали настоящими человеческими волосами: лисичка оказалась брюнеткой с прямыми волосами до лопаток, а рысь была блондинкой с крупными локонами, которые, впрочем, шли только до плеч.

Они о чем-то разговаривали. Прислушавшись, я различил их речь, спрятавшись за широким дубом:

– Раста, ты уже закончила?

Рысь, которую назвали Растой, кивнула:

– Я думаю да, Аскольдина. Судя по твоей корзинке, ты тоже?

– Ты права, остроухая.

Раста усмехнулась:

– Ладно, пойдем в деревню. Еще надо кучу всего по хозяйству переделать.

Аскольдина подхватила обе корзины:

– Раста, тебе будет тяжеловато нести корзину с твоей больной лапкой. Давай отнесу.

Рысь потерла больную лапу:

– Да скоро перестанет болеть. Заодно и будет мне урок: не лазить ночью в подпол без свечи. А то тогда уже не лапу ушибу, а голову. Но за помощь спасибо, Дин.

Лисичка пошла медленно, не убегая вперед от прихрамывающей рыси. Когда они исчезли, я, наконец, смог выдохнуть. Меня била дрожь. А как вы почувствуете себя, если вы прекрасно понимаете весь разговор, но при этом осознаете, что ни черта не знаете язык, на котором он ведется? Каково? Вот и мне не очень. Они говорили на языке, которого я явно не знал. Он не был ни русским, ни английским, ни каким-либо другим европейским языком. Но самое парадоксальное было в том, что я понимал их так, как будто они говорили на русском!

Я смачно выругался вслух, зная, что меня сейчас никто не услышал. И осекся. Я тоже говорил на этом белибердонском языке, на котором говорили эти две девушки! Я снова попробовал сказать что-нибудь на русском, но опять вырвались слова на чужом языке. Но я прекрасно понимал их смысл! Оставалось с горестью признать, что на русском я мог только думать, но никак не говорить. К сожалению, у меня не было ручки и бумаги, чтобы проверить то, мог ли я еще писать на русском.

Теперь я понял, что я застрял тут надолго. Часы потихоньку отсчитывали время, и мне нужно было идти. Но вот куда? Было бы логично двигаться в деревню, куда ушли Раста и Аскольдина. Но вот почему-то этот вариант мне нравился мне меньше всего. Пусть я и выглядел, как обычный фуррь, но моя одежда была явно не из этого мира. Идти дальше? А вдруг я больше не увидел бы ни одного поселения вплоть до темного времени суток? А ночевать в лесу меня как-то не прельщало, ибо у меня была типично летняя одежда.

После долгих раздумий я решил все же идти в сторону деревни. Как бы то ни было, вечно скрываться от других я не мог чисто физически. Рано или поздно я должен познакомиться хоть с кем-нибудь, элементарно для того, чтобы выяснить, где я нахожусь. Я предвидел, что мне пришлось бы изображать зверя, страдающего амнезией, но другого выхода у меня не было. Все равно я не знал, как покинуть этот мир. Ну и элементарный голод гнал меня к жилью. Чужой мир чужим миром, но еда здесь должна была быть по закону жанра.

С такими мыслями я двинулся по той же тропинке, по которой ушли рысь и лисица.

Держась тропинки, я увидел, как приближаюсь к сельским домикам. Они выглядели настолько хрестоматийно и картинно, что я уже начинал думать, что попал в какой-то идеальный мир. Впрочем, это было только первым впечатлением. Приглядевшись, я увидел, что выглядевшие издалека красивыми ставни, наличники и стены вблизи оказались покрыты трещинами. Дерево порой было откровенно гнилым и со следами от древесных червей. Некоторые ставни покосились и висели на одной только петле. К счастью, не все или даже далеко не все домики выглядели настолько ужасно. Большая часть выглядела добротно и вполне прилично.

Слева от себя я заметил холм, который возвышался над деревней. Так как я находился только на окраине поселения, где густо рос лес, я оставался незамеченным. Решив, что сверху все будет лучше видно, я начал взбираться по холму, который оказался неожиданно круче, чем я думал. Чехол с гитарой сильно мешался, но я не мог его бросить, поэтому, скрипя зубами, лез наверх, придерживая его лапами.

Наконец я оказался на вершине. Отсюда вся деревня была видна, как на ладони. Именно в этом месте ширина лесной полосы была маленькой, в отличие от того места, где я очнулся, и после вырубленного участка, на котором располагалась деревня, шел небольшой участок леса, а потом начинались поля, которые издалека казались зеленоватыми с примесью золота. По всему очищенному от леса участку были разбросаны домики. Некоторые дома выделялись особо. К примеру, сразу была видна кузница, небольшое, но длинное здание, из которого доносился звон металла. Из трубы на крыше кузницы постоянно валил дым. Среди остальных я заметил здание, стоящее особняком и при этом выглядящее намного приличнее остальных. Вероятно, в нем мог проживать глава деревни.