Вынужденное признание

— Да… — сказал он. — С ней все в порядке. Бык хотел ее… — Он глянул на Турецкого и пугливо поежился. — Но я ее защитил, — тихо добавил он.

— Адрес! — прикрикнул на бледного мерзавца Турецкий.

— Дмитровское шоссе, дом тридцать семь. Квартира… — Чернявый наморщил окровавленный лоб, наконец вспомнил и назвал номер квартиры. Голос его был сиплым и гнусавым, словно он сильно простужен. Турецкий вспомнил, как этот мерзкий голос сообщил ему о похищении Ирины, и едва удержался от того, чтобы не размозжить негодяю голову.

— В этом доме спортивный магазин… — продолжал мямлить Чернявый. — Вы его быстро найдете.

— Она одна?

— Да.

— Молись, чтобы с ней все было в порядке. — Турецкий повернулся к друзьям и крикнул:

— Дмитровское шоссе! Едем!

Мужчины кивнули и быстро направились к выходу, но Турецкий окликнул Голованова:

— Сева, останься здесь и вызови ментов. И не забудь известить Грязнова.

Дом нашли быстро. Вихрем взбежав на третий этаж, Турецкий вспомнил, что забыл взять у чернявого ключи. Не раздумывая ни секунды, он отошел на несколько шагов назад, собираясь с ходу сломать дверь. Однако Филя его остановил:

— Спокойно, шеф. Дверь железная, не поддастся. Доверьтесь мне.

Он вытащил из кармана складной нож, вынул тонкое замысловатое лезвие и, вставив его в замочную скважину, принялся колдовать над замком. Наконец замок мягко щелкнул.

— Готово! — сказал Филя, распахнул дверь и с тихим возгласом отшатнулся в сторону, чтобы не быть растоптанным тяжелыми ботинками Турецкого, который в ту же секунду ворвался в квартиру.

Ирина Генриховна сидела на полу спальни, прислонившись спиной к стене. Руки ее были стянуты за спиной, на запястьях поблескивали наручники. Стройная щиколотка правой ноги была пристегнута наручником к батарее. Рот ее был заклеен скотчем.

Завидев вбежавшего в комнату Турецкого, она вздохнула и плотно сжала веки, словно боялась, что это сон.

Турецкий склонился над женой и аккуратно, стараясь не причинить Ирине боль, отклеил от ее губ скотч.

— Долго же вы добирались, — хрипловато прошептала она. — Я уж думала, никогда не дождусь…

— С тобой все в порядке? — спросил Турецкий дрожащим голосом, гладя Ирину по щеке.

Она слабо улыбнулась:

— Да… Все в порядке. Только руки немного болят.

Турецкий выхватил из пальцев Фили нож и принялся неумело курочить лезвием наручники. Ирина мужественно стиснула зубы, чтобы не застонать.

— Прости, — сказал Турецкий, заметив, что причиняет ей боль.

— Александр Борисович, — окликнул важняка Филя, — позвольте мне.

Турецкий яростно покрутил головой.

— Саша… пусти профессионала… — стараясь улыбнуться, проговорила Ира.

Только тогда Турецкий подпустил к наручникам Филю, который до сих пор смущенно стоял в стороне, не решаясь прервать бесполезную работу Турецкого.

А Ирина Генриховна нежно прикоснулась губами к волосам мужа и тихо сказала:

— Головушка ты моя бедовая.

Спустя сорок минут старенькая «мазда» Филиппа Агеева проворно неслась по Дмитровскому шоссе в сторону центра. На заднем сиденье, закутавшись в одеяло, мирно спала Ирина Генриховна Турецкая. Спала в объятиях своего мужа. Лицо ее было спокойным и чистым, ни тени беспокойства не отразилось на нем.

«Сильная женщина», — подумал Филя и улыбнулся спящему отражению Ирины Г енриховны.

— Кстати, Фил, — окликнул его Турецкий, — а как вы меня нашли?

— Скажите спасибо Грязнову. Мы перехватили разговор Шаховского с этой сволочью и установили номер его телефона. Потом Денис связался с дядей и объяснил ему ситуацию. Вячеслав Иванович, конечно, страшно разволновался, но Денис попросил его действовать конфиденциально, в смысле — без лишней огласки. Мы позвонили мерзавцу, а Вячеслав Иванович по звонку определил его местонахождение. Сами понимаете, погрешность была метров сто. Мы с Севой разделились и стали прочесывать гаражи поодиночке. Мне повезло — я нашел вас первым. Вот и все. Кстати… — Филя самодовольно улыбнулся. — Мы с Головачем поспорили на десять баксов, кто раньше вас найдет. Так что, Александр Борисыч, можете меня поздравить — я заработал на вас десятку. — Филя покосился на Турецкого и весело ему подмигнул: — С меня причитается!

21

В кабинете Турецкого Чернявый потерял львиную долю своей уверенности. Облепленный пластырем, с гипсовой повязкой на носу, понурый и растерянный, он казался древней мумией, неизвестно кем вынутой из гробницы и выставленной на всеобщее обозрение.

— Имя, фамилия, отчество, — приступил к допросу Турецкий.

— Я ведь уже говорил… Григорий Стальевич Пивоваров.

— «Стальевич», — усмехнулся Турецкий. — Это в честь усатого, что ли?

— Угу.

— Год рождения?

— Мой?

— Ну, не Сталина же.,

— Пятьдесят восьмой.

— Место работы и должность.

— Директор детективно-охранного агентства «Витязь».

Турецкий осторожно вставил в опухшие губы сигарету и закурил. Пристально посмотрел на Пивоварова:

— А теперь вы мне расскажете, каким образом ваше агентство связано с Шаховским и кто инициировал операцию по захвату Ирины Генриховны Турецкой.

Пивоваров глянул на Турецкого тяжелым взглядом.

— Не понимаю, о чем вы говорите, — тихо, спокойно и без всякого вызова ответил он.