Вынужденный альянс. Советско-балтийские отношения и международный кризис 1939–1940. Сборник документов

Следующим шагом на пути подчинения германской воле стал отказ в сентябре 1938 г. Эстонии, Латвии и Литвы от автоматического применения статьи 16 Статута Лиги Наций. Эта позволяла обеспечить транзит советской военной силы по территории, акватории и воздушному пространству стран Балтии для борьбы с агрессором в случае нападения на Чехословакию. Берлин при поддержке Таллина сумел надавить на Ригу и Каунас, заявив, что руководство Рейха «не считает нейтральными страны, допускающие проход иностранных войск через их территории»[7]. В результате 19 сентября 1938 г. Эстония и Латвия, а 22 сентября – Литва заявили о необязательности применения статьи 16, приняв тем самым и германское толкование «нейтралитета»[8]. Благодаря этому решению Прага оказалась отрезана от возможной советской военной помощи. Так, под давлением со стороны Германии, страны Балтии внесли свой вклад в подготовку Мюнхенского соглашения и последующего расчленения Чехословакии.

В секретных беседах с германскими представителями эстонское военное руководство не скрывало своей поддержки действий Германии в случае конфликта, а также желания быть полезными Рейху. Так, 5 июля 1938 г. германский посланник в Таллине Г. Фровейн известил Берлин о том, что начальник штаба эстонской армии генерал Н. Реек признал важность для Эстонии немецкого контроля над Балтийским морем в случае войны и «заявил, что Эстония также может оказать содействие в этом деле. Например, Финский залив очень легко заминировать против советских военных кораблей, не привлекая никакого внимания. Имеются и другие возможности»[9]. Советская разведка имела определенную информацию о подобных контактах и, в частности, отмечала, что Германия занимается «подготовкой морского плацдарма для войны на Балтийском море»[10].

Усиление германского влияния в Прибалтике вызывало острое беспокойство Москвы. Отношение советского руководства к странам Балтии во многом обуславливалось тяжелым опытом революционного периода. В годы гражданской войны территория Прибалтики дважды становилась плацдармом наступления на Петроград: один раз – для германской армии, второй – для поддерживаемых британской военной миссией белогвардейских частей и союзных им эстонских войск^[11]. Неудивительно, что с начала 1920-х гг. недопущение повторения подобной угрозы «колыбели русской революции» и крупнейшему промышленному центру страны стало основной целью политики советского государства на прибалтийском направлении.

Приход в 1933 г. к власти в Германии нацистов стал причиной усиления внимания Москвы к прибалтийскому «плацдарму». «Созданные Антантой балтийские государства, которые выполняли функцию кордона или плацдарма против нас, сегодня являются для нас важнейшей стеной защиты с Запада», – констатировал в начале 1934 г. заведующий бюро международной информации ЦК ВКП(б) Карл Радек[12]. В середине 1930-х гг. советская дипломатия настойчиво добивалась гарантированного нейтралитета Эстонии, Латвии и Литвы; нейтралитета, не препятствующего коллективным действиям против агрессора и способного перерасти в союзнические отношения в оборонных вопросах. Однако добиться этого Москве не удалось.

19 марта 1939 г. Германия предъявила Литве ультиматум с требованием немедленного «возвращения» региона Клайпеды (Мемеля). Литовское руководство было вынуждено согласиться с этим диктатом. 22 марта состоялось подписание германо-литовского договора о дружбе, предусматривавшего передачу Германии Мемеля. В соответствии с этим договором Литва и Германия также принимали на себя обязательство о неприменении силы друг против друга. Характерно, что, получив немецкий ультиматум, литовское правительство не стало обращаться к СССР за поддержкой[13] – несмотря на то, что еще в 1938 г. Литва считалась главным союзником СССР в регионе.

Между тем Ковенская резидентура НКВД еще в начале марта 1939 г. информировала Москву о немецких планах аннексии Мемельского края; по данным резидентуры, аннексия должна была произойти «не позднее 25 марта»[14]. Точность этой информации заставляла советское руководство с вниманием отнестись к еще одному пункту того же спецсообщения резидентуры: «по тем же данным Германия… предложила Литве свой протекторат, обещая последней расширить ее территорию за счет Виленского и Гродненского края Польши»[15].