Выныривай, Колибри

Катерина была предыдущим тренером старшей группы. Она уехала прошлым летом. И у неё, и у Элизы были веснушки, ярко-голубые глаза, широкие плечи и мускулистые ноги.

– Хорошо придумала, – одобрил Коннор.

Но тут вмешался Джордан.

– Ага, обе мужеподобные! – сказал он басом.

– Нет! – воскликнула Аннабель. – Я не это имела в виду!

– Ну вы даёте, – произнесла Раби.

Но она улыбалась. Улыбалась несмотря на то, что Элиза была её подругой.

И Коннор, и Джордан выбрали Элизу, но Аннабель всё равно не находила себе места.

Нетрудно заставить парней смеяться, сказав что-нибудь подлое. Неважно – о них самих или о ком-то другом. Но ей не хотелось становиться подлой, чтобы нравиться мальчикам. И меньше всего ей хотелось говорить гадости об Элизе.

Но Аннабель не успела придумать, как всё исправить. Джордан отодвинулся от стола и театральным голосом изрёк:

– Хорошо, дамы. Выбирайте: я или Мэдисон.

Раби через стол швырнула в него салатом. Салат прилип к серой футболке Джордана, и, когда тот скинул его, на ткани осталось пахнущее пармезаном пятно.

– Эй! – крикнул он и метнул в Раби картошку фри.

Один из ломтиков, отскочив от плеча Раби, попал в Аннабель.

– Боже мой, – покачал головой Коннор. – Может, нам с Колибри сесть за другой стол?

Он взглянул на Аннабель. Зелёные глаза широко открыты, уголки губ подрагивают от смеха. Он словно звал её присоединиться к его шутке.

Раби обязательно ответила бы что-нибудь смешное и кокетливое. Мия тоже. Но у Аннабель в голове был сплошной туман, как на тестах мистера Дерриксона.

Тут её телефон завибрировал. Пришло одно сообщение, потом другое. Аннабель полезла посмотреть.

– Это Джереми? – поддразнила Раби.

– Дже-ре-ми, – снова запел Джордан.

Но это была мама. Разумеется.

Глава 13

Пока мамино имя не появилось на экране телефона, Аннабель удавалось задвинуть на задворки сознания чувство вины из-за пропущенного занятия. Оно маячило там, как серые облака на горизонте, которые угрожают разразиться грозой, но не заставляют немедленно прятаться в дом. А сейчас эти мрачные тучи собрались прямо над головой Аннабель, готовые обрушиться громом и молнией. Первое сообщение: «Где ты?» Дальше: «Мне только что позвонила Жаннин». Ещё в телефоне висел пропущенный звонок от мамы, который Аннабель не услышала, потому что в бассейне плохо ловилась сеть. После вызова пришло ещё одно сообщение: «Мне необходимо, чтобы ты ответила. Я волнуюсь». – Я сейчас, – пробормотала Аннабель, вставая из-за стола.

Звонки и сообщения будут сыпаться, пока она не ответит. От слова «волнуюсь», которое, казалось, проникло ей под кожу, Аннабель захотелось плакать.

Мамино «волнуюсь» значило, конечно, «злюсь». И понятно почему: мама считает занятия с репетитором важнее тренировок и вообще спорта. Но ведь Жаннин наверняка сообщила ей, почему Аннабель не смогла прийти.

Так о чём же тут волноваться? Чего такого ужасного могло случиться с Аннабель оттого, что она приехала в бассейн чуть пораньше? Может, мама волновалась, что без её напоминания Аннабель забудет нанести солнцезащитный крем и получит солнечные ожоги, не совместимые с жизнью? Или что будет пить колу вместо воды и умрёт от обезвоживания?

Или мама считает, будто шансы Аннабель окончить восьмой класс настолько ничтожны, что одно пропущенное занятие – уже приговор?

А ещё, когда мама говорила «волнуюсь», Аннабель не могла не думать об отце. Она вспоминала тайные разговоры родителей, которые подслушивала по ночам, когда они жили в Нью-Джерси. Я волнуюсь, что ты пьёшь. Я волнуюсь, что ты даже не начал искать новую работу. Я волнуюсь, что ты теперь не похож на себя прежнего.

«Я в порядке, – написала Аннабель. – Мой водитель приехал раньше. Я заплачу за занятие сама».

Вскоре пришёл ответ.

У меня рабочая встреча в обед. А то бы я приехала к тебе прямо сейчас. Вечером будь готова к серьёзному разговору.

«ОК», – ответила Аннабель.

Она попыталась загнать страх перед «серьёзным разговором» поглубже. Зарыть, как телефон – на самое дно сумки. Нет, она не позволит этому испортить ей тренировку. Или время с Коннором.

Вернувшись, Аннабель заставила себя сфокусировать внимание на нём. Уши, кончики которых больше не обожжены солнцем. Очень светлая прядь в чёлке. И эти изумрудные глаза. Расслабленная завязка на воротнике футболки.

За столом всё ещё играли. Джордан хотел, чтобы Раби и Аннабель выбрали между Билли – дружелюбным дворником лет за пятьдесят, который работал в бассейне, и Дагом – парнем, стоявшим на ресепшн, чья футболка даже в холодный день была мокрой от пота, а память удерживала имена всех без исключения посетителей.

Неожиданно Аннабель в голову пришёл ответ.

– Я не знаю, – сказала она Джордану. – Почему бы тебе не выбрать первому?