Выпало в Империи родиться

Каждого советского ребенка готовили в школу по одному и тому же сценарию. Еще в детском саду, на прощальном утреннике, всем детям подарили деревянные пеналы с писчими принадлежностями внутри. Разумеется, он вошел в мой портфель-ранец. Однако не будем забегать вперед. После, собственно, записи в учебное заведение, дружно начинали готовить другое необходимое снаряжение. Первым делом необходимо было наведаться (вместе с ребенком) в Детский Мир, который величественно возвышался на площади Дзержинского (сейчас это Лубянская площадь). Разумеется, речь идет о Москве, в других городах необходимо было ехать в местный Универмаг и искать то же самое там.

Детский Мир был поистине целым миром. На первом этаже продавались самые разные игрушки: как для самых маленьких, так и для детей постарше. Разнообразие было велико, цветисто и заставляло сердце биться чаще, глаза распахивались шире обычного, и приходилось тянуть маму за руку, пытаясь отбуксировать ее к то одному, то другому прилавку, заваленному сокровищами. Вырывать вспотевшую от волнения ладонь из маминой руки не следовало – в этом чарующем мире велико было опасение попросту потеряться. А это было очень страшно! Помню, что в Детском Мире время от времени звучали по громкой связи объявления такого, например, содержания: «Вася Боякин, твоя мама ждет тебя в комнате милиции». Или такого: «Мама Сережи Прибытко, ваш сын находится в комнате милиции». Думаю, что комнат милиции в Детском Мире было аж две. В одной сидели милиционеры, призванные расследовать пропажу неваляшек и деревянных лошадок, во вторую же мы можем заглянуть…

Мой друг, по имени Сережа, которому было 5 лет, однажды с мамой оказался в Детском Мире. И мама совершила самое страшное, что мог себе представить ее сын: она велела ему оставаться на месте, пока она куда-то отлучится. «Совсем ненадолго! С места не сходить! Я сейчас приду». Маленький Сережа был оставлен возле небольшого бассейна с фонтаном, где сонно плавали надувные игрушки. Ему показалось, что он простоял там целый день и, когда терпение иссякло, а мама так и не вернулась, он заревел, став еще одним фонтаном Детского Мира. Рядом шел обычный советский гражданин, который не мог пройти мимо плачущего ребенка и немедленно поинтересовался, что, собственно, случилось. «Мама ушла… А я… А-а-а!» – донеслось сквозь потоки. Сознательный гражданин отвел Сережу в детскую комнату милиции. Маленький Сережа, оцепенев от ужаса и ожидая мрачную тюрьму, сначала увидел тетю-милиционера, которая поинтересовалась, знает ли он свое имя и фамилию. Сережа безукоризненно отрапортовал необходимую информацию, потом тетя-милиционер отошла в сторонку и тут взору мальчишки открылась эта самая комната милиции. Она была вполне мирной и, к тому же, битком набита самыми разными игрушками! И там уже копошилось с пяток таких же потерянных детей, изучая арсенал комнаты. Через минуту вся компания забытых отпрысков весело играла как ни в чем не бывало, ничуть не волнуясь тому факту, что они потерялись. Мама Сережи, услышав имя своего ребенка по радиотрансляции, отыскала пропажу, удивляясь лишь одному: почему сын ее не дождался, позволив себя увести незнакомому гражданину? А Сереже гражданин более всего напомнил доброго волшебника, доставившего мальчишку в пещеру с сокровищами.

Всё, что было интересного в Детском Мире для детей, начиналось и заканчивалось на первом, и еще, кажется, втором этаже. Все остальные этажи детям были совершенно не интересны, ибо там продавалось все что угодно кроме игрушек. Там же, к примеру, продавалась советская школьная форма. Была она одинакова для всех учащихся всех школ Советского Союза, сделана добротно, из хороших материалов и доступна во всех городах страны.

Костюм для мальчика состоял из брюк и курточки темно-синего цвета с погончиками, на левом рукаве которой имелся клеёнчатый шеврон с изображением раскрытой то ли книги, то ли тетради, под которой было видно солнце. Шеврон был исполнен в красно-белых тонах. Пуговицы костюма были серебряными, изготовленные, кажется, из алюминия. Для старшеклассников курточка заменялась на пиджак, где на шевроне и уже над раскрытой книгой/тетрадью имелось уже восходящее солнце с изображением атома с орбитами электронов. Шеврон в данном случае был выполнен в сине-белых тонах. В отличие от весьма износостойкой ткани костюма, шеврон быстро терял яркость красок (от носки и стирок) и становился еле различим. Шалопаи разрисовывали его шариковой ручкой, изображая всё, что приходило на ум. Впрочем, неприличностей там я никогда не видел. Для мальчика так же покупалась белая рубашка для праздничных дней. Когда парень становился пионером, ему покупалась форменная рубашка пионера, доступная и для девочек, где, помнится, имелись карманы, золотые пуговицы и так же был шеврон, но уже вышитый: за звездой вились три языка пламени.