Выпитое солнце

Идти домой нельзя – куда идти? Некуда. Возвращаться тоже не хотелось, как и проходить мимо дома Романа. Октябрина приняла единственное решение, которое тогда показалось ей верным, – зайти в кофейню, купить кофе, умыться в туалете, кое-как привести себя в порядок, а потом уже решать, где провести остаток дня. И если с кофейней и холодной водой проблем не было, то со второй частью плана все оказалось не так просто.

Почти весь день оставшийся Октябрина бродила по центру. Без цели она забредала в магазины, плутала между витринами, но сквозняк кондиционера выносил ее на улицу. Она смотрела на сувениры, глядела на одежду в бутиках и даже заходила в кафе, листала меню, но нигде не могла задержаться дольше, чем на пять минут. Призраком она болталась по улицам, пока не увидела вдалеке трамвай. Противиться единственной светлой мысли Октябрина не смогла, достала из кармана мелочь и взобралась в пахнущий влагой, сушками и мокрой травой трамвай. Она знала – он привезет ее туда, куда требует немая душа.

Домик «для всех» в этот пасмурный вечер казался заброшенной лачужкой на краю мира. За накинувшимися на город тучами пропал завод и железнодорожная станция, а дом Арсения стоял, одну ногу свесив над пропастью, и качался.

Арсений открыл через минуту. В белой кофте, босиком. Он выглядел бодрым, но обескураженным.

– Привет. – выдохнул он. – Что-то случилось?

Октябрина по дороге до него репетировала речь, про себя проговаривала ее спокойно, но стоило открыть рот и вдохнуть воздух, как Октябрина задохнулась, в уголках глаз выступили слезы и выдавить из себя она так ничего и не смогла.

– Так, ладно, заходи.

Только Октябрина зашла и сняла кроссовки, как за дверью забарабанил дождь. Крупные капли стучали по крыше, ударялись в окна, но стоило зайти в комнату, где кроме Арсения никого, звуки стихли.

– Хорошо, что ты здесь, – просипела Октябрина и огляделась. В первый раз она и не заметила, что у Арсения в доме была полноценная раковина на кухне. – Можно руки помыть?

– Да, да, конечно, – Арсений засыпал в заварочный чайничек, украшенный рисунком с петушком, заварку. – Ванная у меня тоже есть. В ту дверь, там, у меня в комнате за дверью.

Смотреть на комнату Арсения в такой момент совсем не хотелось. Октябрина думала, что упадет там на пол и заплачет. Сидеть на кухне проще – пространство уже знакомое, не так неожиданно.

В тишине Октябрина намыливала руки. На бортике лежал громадный кусок хозяйственного мыла, на крючке над краном висело белое полотенце для рук. Пахло средством для мытья посуды. Октябрина пробежала взглядом по стене, приделанным к стене на гвоздики держателям для специй и поварешек, добралась уже до плиты, но тут заметила руки, потом плечи, а потом, сама того не заметив, уже смотрела Арсению в лицо.

– Ты голодна? – спросил он и поднял заварочный чайник. – Ко мне заезжал друг, привез большой пирог с капустой и яйцом. У него жена просто невероятно готовит. Будешь?

Арсений пожалел о своих словах сразу же. Губы Октябрины задрожали, руки с трудом нащупали полотенце и терли пальцы о теплое белое полотенце.

– Ладно, ладно, присядь. Если что, потом скажешь.

О большем Октябрина и просить не могла.

В тишине они пили чай. Этот чай, собранный, наверное, на соседних полях, высушенный на подоконнике на газетке, не шел ни в какое сравнение с дорогим китайским чаем Романа. Октябрина выпила четыре чашки и только тогда успокоилась. Весь ее живот, казалось, состоял из горьковатой горячей жидкости. За окном стучал дождь, поскрипывали стены дома, бревна, десятки лет лежавшие друг на друге и уставшие от соседства, тихо стонали. В доме больше звуков не было. Даже часы не тикали.

– Прости, что я так завалилась без спроса и предупреждения, – тихо начала Октябрина, разглядывая листочки на дне чашки. – Я просто весь день… Весь день что-то брожу, хожу, а идти больше некуда и поговорить не с кем.

Она осознала, что сказала, когда было уже поздно. Жар куснул за щеки, но Арсений, кажется, и вида не подал, что что-то не так.

– Все в порядке, я тоже сегодня весь день один, – он говорил тихо, барабанил пальцами по чашке. – Ты не переживай, что без предупреждения. Дверь на крючке. Я не запираю.

– Нет, но это некрасиво же, не по правилам. – Октябрина покрутила чашку по столу. – Я должна была спросить разрешение, позвонить.

– Кому нужны эти правила? – Улыбнулся Арсений.

Октябрина почувствовала, что новая волна горечи подобралась к горлу.

– Что-то случилось. – Он сказал это так, будто уже все знал. Арсений смотрел на нее не слишком внимательно, пробегал взглядом по лицу, рукам, волосам и, казалось, считывал правду.

Октябрине однако было спокойно. Если он и так поймет хотя бы малую часть ее беды, не придется рассказывать.

– Случилось, – согласилась Октябрина и хмыкнула. – Подозревала, что такое может случиться, но… Но даже не думала, что буду вот так. Что мне будет так плохо.

– Ты хочешь, чтобы я дал тебе совет, или просто хочешь выговориться? – спросил Арсений, а Октябрина почувствовала, что в уголках глаз снова появились слезы. Никто никогда не задавал ей такого вопроса.