Выпуск 3. Новая петербургская драматургия

Мрури уходит.

Кабинет президента. Входят Президент, Министр и Мрури.

ПРЕЗИДЕНТ… Я хочу, чтобы вы подружились. А если этого не получится, то ваши отношения должны быть вполне лояльны. Вы вместе, так сказать, составите единое целое, и ближайшие экономические перспективы страны во многом зависят от того, как вы сработаетесь. Никто не знает страну так, как этот человек. Ему известны в лицо даже контрабандисты.

МИНИСТР. Только на скамье подсудимых.

МРУРИ. Я постоянно следил за геологоразведкой на севере. Что, месторождение никеля действительно так перспективно?

ПРЕЗИДЕНТ. Мы не можем сами вести эти работы. А отдавать их на откуп иностранцам не хотим. Этот никель, если он есть, никуда не денется.

МРУРИ. Но можно взять большие ссуды от потребителей и самим…

ПРЕЗИДЕНТ. Мы потерпим такие убытки от варварской эксплуатации месторождения, что пусть он лучше пока полежит в земле, этот никель.

МРУРИ. Люди могут научиться техническим специальностям только на практике. Потери неизбежны.

Входят Дини и Бетси. Следом — Генерал, министр обороны.

Он не знает, как себя вести, поэтому производит впечатление психически больного: то хмурится, становится в позу, то потирает руки, тонко усмехается. Это — человек-эмблема.

ПРЕЗИДЕНТ. Все должно быть достаточно гармонично. Вначале надо научить желающих читать, сохраняя в них определенные нравственные устои. Необходимо оградить людей от современной культуры, чтобы их неокрепшие головы не превратились в гремящие барабаны. Через полвека эта жалкая страна будет вызывать изумление соседей.

МРУРИ. Через полвека… Через полвека остальной мир будет смотреть на нас как на первобытных людей.

ПРЕЗИДЕНТ. Не думаю. Дети у нас почитают своих родителей. Родители почитают вождей племен. Когда мы добьемся полного доверия к правительству, мы сможем проводить любые программы.

БЕТСИ. Но для этого нужно, чтобы все знали английский язык.

ПРЕЗИДЕНТ. Почему?

БЕТСИ. Тогда они смогут выйти сразу к источникам знаний.

ПРЕЗИДЕНТ. У нас есть свой язык. И своя культура. Если бы мы хотели стать чьей-либо провинцией, мы бы ею стали еще в эпоху протектората.

МИНИСТР. Вы хоть раз видели вождя племени, миссис Мрури?

БЕТСИ. Только по телевизору.

МИНИСТР. И что вы думаете о них?

БЕТСИ. Я думаю, что они… живут там, совсем отдельно, и их почитают, как божков.

МИНИСТР. Вы считаете, что управлять очень просто?

БЕТСИ. В условиях наследственной власти управление сводится к затверженным обрядам.

МИНИСТР( тихо смеется). Хорошо. Допустим, домашняя свинья потеряла дорогу к своему хозяину и забрела в чужой двор. Новый хозяин начал откармливать ее и, откормив, собирается съесть. Как рассудить, чья теперь свинья?

БЕТСИ. Видимо, первого хозяина.

МИНИСТР. Но новый хозяин не знал об этом и тратил на нее свое терпение.

БЕТСИ( пожав плечом). Это зависит от обычаев племени.

МИНИСТР. Обычаи людей везде одни и те же. Вождь должен много знать, и все его знания не в книгах, а в голове. Вождь кажется смешным европейцу, а европеец кажется смешным вождю. Потому что законы европейца — это законы страха перед законом.

БЕТСИ. Вы считаете, что жизнь человека не должна отличаться от жизни растений?

МИНИСТР. Я считаю, что каждая свинья должна быть разделена по справедливости.

ГЕНЕРАЛ. Европейцы оставили нам одни болезни.

МРУРИ. Но они построили этот город. Они дали радио, телевидение, самолеты, машины. Они открыли первые больницы.

ГЕНЕРАЛ. Они снабжают нашу армию старым оружием. В прошлом году разбилось три вертолета из восьми.

ПРЕЗИДЕНТ. Даже оружие мы не можем выбрать.

ГЕНЕРАЛ. Но опытный образец был хорошего качества. Я сам убедился.

ПРЕЗИДЕНТ. Наши солдаты — единственные в этой части континента, у кого есть боевой опыт. Но мы ни к кому не имеем территориальных претензий. Нам нужен мир.

ДИНИ. Прошу всех к столу.

Все уходят.

У глиняной стены сидит Али. В нескольких шагах от него — музыканты и танцовщица. Они и слушают, и не слушают Али: то заговорят друг с другом вполголоса, то сидят неподвижно, чего-то ожидая.

АЛИ…Знакомый коврик лежал на самом дне сундука, скатанный в рулон. Сын купца вспомнил, как играл на нем ребенком и развернул его. Из коврика выпал серебряный браслет. Юноша надел его на руку, сел на коврик и заплакал.