Выпуск 3. Новая петербургская драматургия

Василиса Тихоновна. Господи! Если бы я об этом знала раньше! Я бы стольких глупостей не наделала! А ведь в детстве я чувствовала, чувствовала, как за мной все время следят чьи-то тараканьи глаза!

Солдат-предатель. Ничего не поделаешь, вправду следят.

Василиса Тихоновна (Афанасию Павловичу, вновь принявшемуся за старое). Афанасий! Афанасий, не делай этого, слышишь? Вот, значит, ты какой внутри — ты злой!

Солдат-предатель. Да не, он, пожалуй, не злой. Просто он не хочет, чтобы ты к нам шастала.

Василиса Тихоновна (она удовлетворена). Да нет, у него договор с военкомом.

Афанасий Павлович (он как будто услышал.) Подумаешь — военком! Подумаешь — армия! Потеряю полгода, но зато вернусь навсегда!!!

Василиса Тихоновна (со слезами на глазах). Наивный бомбист!!!

Афанасий Павлович, пристроив бомбу в урне у дверей «Булочной», поднимается и, насвистывая, уходит куда-то с выражением величайшего удовлетворения на лице.

Солдат-предатель. На пляж отправился.

Василиса Тихоновна. Вы что, и об этом знаете? Это-то откуда известно?

Солдат-предатель. Вон плавки из кармана торчат. Вода сейчас холодная, так он наверно позагорать решил! Ну, все. Теперь идешь? Ты же стремилась?

Василиса Тихоновна (после некоторого колебания). Погоди… А эти двое мои… Как бы подглядеть, что у них в головах делается?

Солдат-предатель. А у них-то что? Ничего интересного — тоже любовь!

Василиса Тихоновна. Вы, выходит, и за этим подглядываете?

Солдат-предатель. Я — нет. Я к этому спокойный. Вот наши — да. Они это любят.

Василиса Тихоновна. Это просто ужас! Боже мой!

Солдат-предатель. Ты, наверное, неправильно меня поняла: мы ведь не за физическим наблюдаем, а за тем, что у вас В ДУШАХ делается. Нет ведь, наверное, у него никакой бомбы…

Василиса Тихоновна. Ну, слава Богу!

Солдат-предатель. А может уже и есть. Только ведь это теперь не важно. Важно, что сгрешил он в душе, задумав. А все остальное — это тьфу!

Василиса Тихоновна. Как бы мне разобраться, что у меня у самой-то в душе творится?

Солдат-предатель. Скоро увидишь.

Василиса Тихоновна. Ну? А это теперь нужно?

Опять мимо них, кружа и взявшись за руки, проносятся Димка с Маринкой.

Василиса Тихоновна. Только что ж они тут у вас делают, в аду?

Солдат-предатель. Ну, во-первых, подростки ведь всегда любят не иначе, как именно в аду. Это у них принято. А во вторых… Разве ж это ад, милая? Настоящий ад ты еще и не видела! Вот погоди!..

А Димка с Маринкой продолжают молча кружиться. Когда им это надоедает — быстро и легко ссорятся, потом так же быстро мирятся, кружа все быстрее и быстрее, и, наконец, после сбивчивого, но очень страстного, невнятного диалога взмывают в воздух.

Все. Полетели. Значит лето будет теплым. Примета такая.

В этот момент где-то неподалеку раздается сильный грохот. Небо начинает светиться сполохами, пространство между домами перечерчивается трассами пуль.

А вот это уже точно — они: наших пятеро с оттяжки возвращаются! А у тебя, похоже, еще и ключ от двери не найден?! Дай хоть я тебя немного перед смертью того!.. (Вульгарно лапает Василису Тихоновну.)

Василиса Тихоновна (сопротивляясь). А чего его искать, ключ? Там он наверное и лежит, куда мы его всегда с Димкой кладем! Можно продумать, вы этого не знаете!

Василиса Тихоновна несильно бьет прикладом своего огнемета по почтовому ящику, висящему на двери, откуда выпадает сверкающий ключ и начинает крутится у ее ног.

Солдат-предатель. Тогда значит так: чтобы одна нога здесь — другая там! Может я еще и успею тебя назад вывести, потому как самой тебе отсюда точно будет никак!..

По стене дома начинают щелкать шальные пули.