Выпускник

Потом и время инспекции подошло, и Птахин решил ее использовать в своих интересах. Собственно, он всегда так делал, но теперь поехал не по окрестным поселкам, а в Архангельск к землемеру. Была такая служба при губернаторе. Но Петя начальство беспокоить не стал, договорился частным порядком. За деньги. Кстати, не такие и большие. Всего двести рублей за поездку и работу.

Пришлось, правда, еще на паровой катер с экипажем потратиться, а также оплатить целую кучу временных межевых столбиков. Около полусотни, а точнее, все, что были на складе. На самом деле обычные колья с бирками. Есть и постоянные, каменные, но такие каждый по двадцать пудов весит, везти их и устанавливать целая проблема. Да и нет у Пети права их ставить, пока землю на себя не оформит.

К счастью, память у молодого мага хорошая, так что свой зимний маршрут по льду реки в обратную сторону летом на лодке прошел без проблем. Доехали быстро, за два дня и даже в относительном комфорте. Расстояние не такое и большое оказалось, с учетом изгибов реки, меньше двухсот верст. А скорее и вовсе полтораста.

Кстати, земля оказалась совершенно не болотистой, даже наоборот, немного возвышалась над остальной тундрой. Первоначально Петя хотел все это плато себе забрать, но потом решил, что жирно будет. Жизнью фонило примерно на четверти этой территории. И то немного больше пятисот десятин получилось. Конечно, приличное помещичье землевладение это четыре-пять тысяч десятин, но Птахин даже не потомственный дворянин. Только личный. Не стоит зарываться. К тому же было у него нехорошее предчувствие, что просто так Шольский ему эту землю не отдаст. Выкупать придется. А то, что князь пять фунтов золота в качестве подарка забрал, это городничего не касается. Ему из них ничего не перепало.

Так или иначе, межевые столбики в землю были вбиты, а у Пети появилась карта (скорее набросок) местности с привязкой к реке, от которой его потенциальные владения и начинались. И не просто карта, а официально составленная и подписанная в губернской управе (еще четвертной, увы). С этими документами он и вернулся к Шольскому.

– Быстро же вы управились, – заметил городничий, подразумевая при этом «вот что значит, когда личный интерес есть».

– Не люблю откладывать дела, которые можно сделать сразу, – сказал ему в ответ молодой маг, но его собеседник лишь хитро улыбнулся.

– Земля казенная, а вы ее в частное владение перевести хотите. Что же, законом не возбраняется. Но ее вам выкупать придется. Тарифы на этот случай Земельным министерством установлены.

Чего-то подобного Петя и ожидал. Но совершенно не ожидал услышать сумму.

– Получается пятьсот тридцать три десятины по сорок семь рубликов. Итого с вас в казну, – небольшая заминка, – двадцать пять тысяч пятьдесят один рубль.

Нельзя сказать, что Петя к беседе совсем не подготовился. За время поездки успел с землемером наговориться и цены на землю примерно знал.

– Помилосердствуйте, Иван Карлович! Какие сорок семь рубликов? Это же цена пахотной земли в Черноземье. А здесь тундра. Да Архангельская губерния вовсе в этот реестр не входит.

– Ну и что, что не входит? На что ориентироваться прикажете? Или вы хотите, чтобы вам эту землю даром отдали? Не положено!

Торговаться Петя не любил, но думал, что умеет. Все-таки в галантерейной лавке немало лет проработал. Но, похоже, купцам из Песта далеко до матерого чиновника, работающего с Северным завозом.

Самое обидное, что, когда уже казалось, что договоренность достигнута, спор начинался заново, как только переходили к следующему пункту обсуждения. В смысле, вообще сначала. И так три раза.

На первом этапе Пете удалось все-таки сбить цену с сорока семи рублей до семнадцати. Хотя такие неудобья должны были стоить вдвое дешевле. Но городничий уперся.

– Вы же там не просто жить собираетесь, но и разработки природных богатств вести. Траву свою целебную собирать. Или что вы там найти надеетесь.

Петя сразу же заткнулся. Точнее, поспорил еще для виду, но согласился, боясь спугнуть удачу. То есть договорился о том, что в документе на землю будет закреплено не только его право на сельскохозяйственные работы, но и право на разработку недр.

Недоуменный вопрос Шольского о недрах Птахин отразил заявлением:

– Есть у меня подозрение, что целебная трава в тамошнем болоте уже торфом стала. Очень уж ее мало на поверхности, не могла она такой магический фон дать. А добыча торфа не что иное, как разработка недр.

Договорились.

Но тут встал вопрос оплаты. Не было у Пети таких денег (чуть больше девяти тысяч требовалось). Зато были облигации Южного общества товарных складов. Ровно двести облигаций номиналом в сто двадцать пять рублей. Под десять процентов годовых, которые, правда, можно было получить только при погашении выпуска. То есть через четыре года с момента покупки. Но два года уже почти прошли.

Так что второй раунд переговоров шел по поводу того, сколько теперь такая облигация может стоить, если Птахин ими рассчитываться будет. И был он куда жестче, чем предыдущий. Ибо городничий увидел здесь вполне конкретную личную выгоду.