Выпускник

Наличие каравана Петю немного смутило, ехать до второго (или первого, если по времени знакомства с ним) Ульратачи совсем не близко. Но оказалось, никуда далеко сани ехать и не собирались, на них просто участники экспедиции приехали. А сейчас они только прихватили Птахина и его вещи и доставили через площадь к вокзалу. Можно было и пешком пройти.

На вокзале выяснился еще один приятный сюрприз. К направляющемуся в Ханку поезду специально для них прицепили дополнительный вагон. Первого класса. Так-то туда только вторым классом доехать можно было. В общем, к подготовке путешествия Штепановский отнесся самым серьезным образом.

Это проявилось и в составе экспедиции. Офицер жандармов оказался магом огня и воздуха. Не слишком сильным (шестого разряда), но способным не только согреть палатки или расчистить путь, но и слетать на разведку. Не очень далеко, но в походе это и не требуется.

Заодно дал Пете повод задуматься, откуда такие маги берутся. То есть это-то понятно, из академии. Но он как-то всегда на лучших ориентировался, которые академию с четвертым разрядом оканчивают, а то и с третьим, как Волохов. Но ведь на самом деле таких было не так уж много. Пален со своим четвертым разрядом был лучшим в прошлогоднем выпуске, Воронцов и Шувалов, тоже с четвертым, были лучшими год и два назад. Сейчас, правда, курсом младше много талантов, та же Дивеева (еще и барышня!), но в целом со своим пятым разрядом он будет к выпуску твердым середняком, даже ближе к лучшим. Не так мало и с шестым разрядом выпускаются. С седьмым, правда, редкость. Это надо во время учебы откровенно бездельничать, чтобы за два с половиной года себе разряд не повысить. А вот застрять на шестом – запросто. Вот этот жандарм тому пример. Интересно, а как там Вознесенский (Шуваловский подпевала) себя чувствует? Или в Ханке достаточную практику получил, чтобы с шестого на пятый разряд перебраться? Хотя, если все так же опий курит, вместо того, чтобы тренироваться, вполне мог и прекратить рост.

Еще в вагоне вместе с ними ехал знакомый Пете по дальневосточной практике Матвей Яковлевич – приказчик купца-золотопромышленника Карташова. При пятерке казаков. Из них двое тоже знакомых, правда, не близко. Лечить их кадету не доводилось, за диверсантами-чжурчжэнями вместе не гонялись.

Казаки Петю тоже признали, но обниматься не полезли, как он сначала опасался. Вели себя корректно. Возможно, присутствие опричника сказывалось.

Впрочем, в этой поездке Птахину ни с кем особо общаться не довелось. Ехал он в отдельном купе, как и все остальные попутчики, и мог спокойно заняться своими делами. Точнее, одним делом, которое могло оказаться как бессмысленным, так и важным. В Дальнем он успел купить несколько тетрадок и теперь делал копию своих каракулей, которые он успел в свое время с шаманской книги срисовать. Тогда делал это второпях, в лесу, так что многие значки получились довольно корявыми. Сейчас это можно было бы исправить, но Петя боялся это делать. Точка или черточка в иероглифе могут полностью поменять его смысл, и, когда не знаешь язык, лучше правкой текста не заниматься. Так что старательно копировал все свои неровные линии и закорючки.

В Ханке не задержались. Петя рассчитывал повидать знакомых, хотя бы из вежливости, да и самому любопытно, изменилось ли здесь что-нибудь за полтора года, но прямо у вокзала их ждала новая вереница саней. Кстати, гораздо длиннее, чем та, на которых они в Дальнем разъезжали. Участников похода прибавилось. Загрузили вещи, сели сами – и дальше в путь.

Петя оказался в одних санях с Матвеем Яковлевичем и еще с одним незнакомым господином, Исайей Данииловичем. По всей видимости, тоже приказчиком и тоже старовером. Борода не показатель, а вот библейские имена только они используют. Еще молодой, лет тридцати, с цепким взглядом. Даже странно, что он на козлы уселся, лошадьми править.

Обществу Петя обрадовался. Старый знакомый, с которым вместе аметисты искали. По наводке шамана, к которому сейчас едут. Друзьями они в тот раз не стали, но по прошествии времени любые старые знакомые начинают восприниматься, конечно, не совсем близкими людьми, но уже и не чужими. Так что беседа завязалась легко, и дальнейший разговор был непринужденным.

К тому же в окрестностях Ханки было гораздо теплее, чем в Дальнем. Все-таки на полтысячи верст южнее. Зима никуда не делась, вокруг лежал снег, но мороз был много мягче, чем во время недавних учений под Баяном.

– Мы вас, Петр Григорьевич, летом ждали, – говорил тем временем Матвей Яковлевич. – Очень на хозяина, Фрола Игнатьевича, ваши способности впечатление произвели. Что вы камни магические на десять аршин под землей видите.

– Только те, что с жизнью связаны. И не так уж далеко я их почувствовать могу. А ножками всю тайгу не исходишь. Может, шаман опять на какую подсказку расщедрится, как думаете?

Приказчик с сожалением крякнул.

– Время больно неподходящее, зима, все снегом покрыто. На прииске работы приостанавливаются, где уж тут за камнями бегать. Почему все-таки не приехали летом, Петр Григорьевич? Ждали мы вас.