Выпускница Бартонского пансиона (СИ)

Лёд тронулся, подключились соседи и Нара, оставившая свой завтрак нетронутым. Я еле успела сжевать хотя бы хлеб с сыром, так часто приходилось смеяться весёлым случаям курсантской жизни. Подключился даже Данкин угрюмец:

— На службе тоже хватает веселья. У нас был такой случай. Вызывает как-то меня комендант и начинает ругать, мол, двое из твоих солдат обращались в медпункт и свистнули лекарство. Разберусь, отвечаю, а сам думаю, наверное, негодники накурились травы…

— Лярчи? — уточнила я, невежливо перебив рассказчика.

— Да, на неё-то я и подумал, — ничуть не обиделся офицер, одарив меня взглядом. — Захожу в казарму. Стройсь! Иду вдоль шеренги. Как вы знаете, курение лярчи на сутки оставляет голубую сетку на глазах. А тут всё чисто. Дошёл до последнего солдата, повернулся и строго спрашиваю: «Кто был зачинщиком драки?». Молчат. Только старшина встрял, мол, разрешите обратиться, не было никакой драки. И тут раздаётся стук, мне под ноги выкатывается из раскрывшейся тумбочки детёныш ульса.

— Атакующего стырили? — жёстко спросил мой сосед слева.

— Дикого нашли, — опроверг Данкин провожатый. — Ему стрелой заднюю лапу задело, они и пытались выхаживать.

— И что с ним дальше случилось? — поторопила я.

— Что случилось? Я воспользовался своим правом…

— Выкинул кутёнка? — подсказал левый.

— Эээ, нет. Подлечил у полкового лекаря и забрал к себе. Сейчас в холке уже до стола вымахал.

— Это ты напрасно, — сказал правый, — привыкают, конечно, они быстро, но атакующего ты из него никогда не воспитаешь, только деньги на кормёжку переведёшь. К тому же степные ульсы огромными вырастают, хоть внешне и очень хороши со своим золотистым мехом. Но опять же минус — в доме постоянно всё в шерсти, так что смотри, как бы не пожалеть.

— Как хорошо, что вы заранее рассказали, — тихонько проговорила Нара, — я ужасно боюсь ульсов. Наверное, я бы никогда не смогла жить с ним в одном доме.

Хорошо, что Данка не такая. Я точно знала, что она обожает всех зверушек, чья пушистость превышает несколько миллиметров. Про ульсов писали, что, несмотря на страшные истории об их свирепости, они очень привязываются к хозяину, а шерсть у них такая мягкая и тёплая, что зимой можно спать с ними на снегу и выжить.

— Что вы, милая лери, боевых ульсов в доме не держат, — улыбнулся правый.

Очевидно, что характер у него помягче, чем у левого, и так же очевидно, что ему понравилась Нара. Значит, из кандидатов можно вычеркивать.

Только я настроилась расспросить подробнее ностальгирующего по манке усатика, как директор встал и объявил завтрак оконченным. К девушкам поспешили офицеры. Мне достался в пару невысокий степняк. Видимо, он уже определился с выбором, поскольку не считал нужным поддерживать разговор. Мне же легче. Но всё же интересно…

— Знаете, как староста класса, могу подсказать, — закинула удочку я.

Гордый сын степей смерил меня задумчивым взглядом и обронил:

— Это ничего не изменит.

Я попробовала ещё разок:

— Хотелось бы, чтобы у всех создались взаимно заинтересованные пары.

— Этого не случится в любом случае, — сурово приземлил он мой романтизм.

Ну, как хотите! Я вошла в дортуар, не желая падать духом. Пока в моём списке оставались только лошадник и усатик. Но сама церемония выбора состоится только вечером после бала. Наверняка нас постараются познакомить со всеми кандидатами.

В комнату впорхнула куратор:

— Девочки, быстренько переодевайтесь в спортивную форму. Выходим на полосу препятствий.

— Но лери куратор! — воскликнула я. — Разве пристукнутые мешками с песком и измазанные в грязи мы повысим свои шансы?

— Вам-то, Варьяна, и вовсе незачем жаловаться, — упрекнула преподавательница, — девочки, не беспокойтесь, полоса будет максимально облегчена. Ваша задача — пройти её изящно и грациозно. Потом стрельба, а потом господа офицеры покажут нам поединки с боевым оружием!

Девчонки завизжали от восторга, наверное, по поводу того, что нашим мучителям не пришло в голову заставить сражаться боевым оружием нас. А ведь могли бы!

История пансиона гласила, что первоначально заведение задумывалось как школа телохранителей. Но, как показала практика, убийства совершались и великие тайны выбалтывались отнюдь не в присутствии охраны. Кроме того, будучи наёмником, телохранитель слишком часто получал распоряжения типа «пшёл в жо!» или «делай, как я сказал».

Пансион срочно переквалифицировали в рассадник офицерских жен. Брали сюда только круглых сирот, у которых не осталось родственников ближе троюродных. Изначально девочка должна была быть красивой, хорошо сложенной, здоровой, грамотной, выносливой. Таких оказывалось не так много. Но и из них отбор был высок. У нас с первого курса почти пятьдесят человек было переведено в обычные интернаты.