Выпускница Облачной академии

— Мамочки! Как же больно! — она обхватила голову руками и откинулась на спинку кресла. — Лучше бы я вышла замуж за протеже Видара и никогда не знала этих мук! Арета… — Эва горько вздохнула, — прости меня, прости за все! — новая волна рыданий сотрясла девушку, заставляя согнуться пополам от нахлынувшей боли. — Как это пережить, где взять сил? — спросила она пустоту, раскачиваясь из стороны в сторону, пока по щекам струились соленые потоки. — Не могу больше…

Эвита соскользнула с кресла, обхватив колени руками, уперлась спиной в сидение, заставила мозг отключиться от боли и опять бездумно уставилась в окно. Ее тело еще несколько раз содрогнулось от отступающей истерики, слезы высохли, и тупая пустота заполнила сущность Ангела.

Через пятнадцать минут после услышанной истерики в комнату зашел Сенька с бутылкой вина. Он не включая свет, устроился на соседнем кресле, разлил темно-бордовую жидкость по бокалам и один протянул Эвите.

Она слабо мотнула головой, отказываясь, но Арсений силой заставил взять фужер.

— Пей и рассказывай, хватит умирать у меня на глазах! — строго приказал он.

В глазах Эвы промелькнула осознанная мысль, и, сев в кресло, девушка залпом опустошила бокал.

— Отличное начало, — одобрительно кивнул Сенька, поправляя челку и снова наполняя бокал.

— Я люблю его, — выдохнула Эвита, глядя сверху на зажегшийся за окном фонарь. Снежинки медленно кружились в желтоватом свете, опускаясь все ниже и ниже.

— А он? — Арсений пригубил вино.

— Не думаю… — она еле заметно покачала головой.

— Так спроси, — Сенька удивленно вскинул бровь.

— Не могу, — прошептала Эва и сделала еще два больших глотка, напрасно пытаясь вином заполнить образовавшуюся в душе пустоту.

— Почему?!

Эвита перевела взгляд на парня. В темной комнате она не могла разобрать выражения его лица.

— Он адепт Тьмы, сын Мелек Тауса, — с болью проговорила девушка и в повисшей тишине поставила заунывно звякнувший бокал на мраморный столик между креслами, — и он предал меня, — Эвита с душераздирающим скрипом отодвинула фужер.

Арсений молчал. Он был шоке. Нет, это намного больше чем шок! Он собственными глаза видел адепта Тьмы и собственными руками отдал ему Ангела. Парень никак не мог подобрать хоть какие-то слова, в его сознании боролись две взаимоисключающие мысли. Он хотел поддержать Эву и сказать что-то ободряющее, дающее надежду, и в то же время Сенька понимал: глупо уверять Эвиту в том, что все образуется.

В этой ситуации нашелся один большой плюс. Ангел не может быть с адептом Тьмы, и значит, у Сеньки есть еще слабая надежда дотянуться до мечты, главное — сделать все аккуратно.

Эвита обреченно хмыкнула и сделала еще один глоток.

И тут захмелевшую Эву прорвало. Она, истерично посмеиваясь и потягивая вино, наконец-то выплеснула терзавшую ее боль и рассказала другу всю череду событий.

— Как мне теперь жить? — закрыв лицо руками, Эвита обреченно закончила рассказ.

— Подожди, — Сенька глубоко вздохнул, — ведь в итоге Вальтер тебе помог покинуть Подземное царство и не перетянул на Темную сторону.

— Ты его оправдываешь? — Эва горько усмехнулась. — Да, он не позволил совершить самую большую ошибку, которую я себе точно никогда бы не простила, но все равно предал! Я здесь, а он там, и мне больно! — она со стоном согнулась пополам.

— Не гони лошадей, — прервал Арсений, мучения Эвиты сводили его с ума, заставляя отодвигать свои мечты на второй план, — значит, есть причины, по которым он до сих пор там. И вообще, в вашем случае я вижу только один выход — навсегда остаться на Земле.

— Ты предлагаешь прижечь крылья? — Эва опять истерично рассмеялась.

— Если вы оба это сделаете, то станете обычными людьми, и между вами не останется никаких преград, — с тоской проговорил Арсений, понимая, что сам себе перекрывает кислород.

— А еще я должна простить ему Данила, но смогу ли? — Эва обреченно махнула рукой.

***

Через два дня Мелек Таус прекратил бесноваться и сам пришел в покои сына. Заложив руки за спину и выпятив грудь, он оглядел помещение и увидел Вальтера, сидящего на полу в дальнем углу. Его сгорбленная спина была исполосована коричневыми ожогами. Он же безучастно смотрел на открытый огонь в камине. Адепт Тьмы старательно сдерживал бурлящие эмоции, чтобы усыпить бдительность отца и не дать ему нового повода злиться.

— Это твой самый большой прокол, — властитель подошел к сыну и положил ему руку на плечо, — но я готов простить, так как надеюсь на тебя. Не думаю, что кто-то из моих отпрысков окажется толковее.

— Сними ошейник, — Вальт снизу вверх посмотрел на отца.

— Рано, — он резко мотнул головой, — слишком сильна власть этой девицы над тобой. Побудь дома, остынь, переживи эту нелепую привязанность, а потом доведи дело Новиковых до конца. Нельзя допустить, чтобы старший решил, будто освободился от обязательств, мне нужна эта война и эти людские муки! Пока он не поможет устроить на земле ад, не получит своего персонального рая с образумившимся сыном и долгожданными внуками. Тяни из него жилы, шантажируй безответственным сыночком, — Мелек Таус рассмеялся, — глупые, алчные существа!