Выпускной в Чистилище

Роджер закричал, ругаясь и вопя, но быстро восстановил контроль над покачивающийся машиной. Он повернулся к ней и со всей силы ударил ее затылком по лицу. Голова Долли закружилась, и она снова рванулась вперед, дернув руль и нажав обеими ногами на газ. Машина покатилась по широкому кругу, и Роджер инстинктивно нажал на тормоза, продолжая вращаться. Заднее крыло со стороны пассажира столкнулось со столбиком ограждения, который успел затормозить настолько, что вращение прекратилось. Машина резко затормозила, повернувшись лицом в ту же сторону, куда они направлялись.

Роджер сидел в полуобморочном состоянии от бурной и страшной езды, а Долли Кинросс выбросилась из пассажирской двери. Роджер среагировал слишком поздно, и Долли Кинросс вырвалась на свободу и помчалась по дороге, неровно двигаясь, словно адреналин, бурлящий в ней, нарушил ее равновесие.

— Шлюха! Мерзкая дразнилка! — Роджер выскочил из машины, крича и ругаясь, и тут же бросился в погоню.

Пара огней свернула с дороги к водохранилищу и пронеслась через поле, заросшее сорняками и прерийной травой, по которому бежала Долли Кинросс, спасая свою жизнь. Огни продолжали двигаться к брошенной машине мэра Карлтона, и Роджер резко остановился, разрываясь между желанием выследить добычу или вернуться к машине. Дверь со стороны водителя была распахнута настежь, и в ней горели фары. Вмятина на задней пассажирской стороне была заметна, хотя встречный автомобиль не сразу бы ее заметил. Кто бы ни приближался, он наверняка остановился бы для осмотра. Нужно было возвращаться.

Он бросился к машине и стал ждать у открытой двери со стороны водителя, пока к поврежденному «Линкольну» приближался древний грузовик. Водитель грузовика замедлил ход и остановился, и ржавая куча содрогалась целых десять секунд после того, как водитель заглушил ее. Кровь Роджера превратилась в лед. Он узнал этот старый грузовик. Кларк Бейли редко водил его. Обычно он стоял перед его маленьким бунгало и собирал птичий помет, но на задней двери лежала удочка, а шеф полиции носил висячую шляпу с различными самодельными мушками и приманками, воткнутыми в ободок. Очевидно, он провел день на водохранилище, хотя все знали, что там мало что можно поймать достойного еды.

— В чем проблема, сынок? У тебя проблемы с машиной? — Шеф Бейли вышел из грузовика, и ему пришлось дважды хлопнуть по шаткой двери, чтобы она не захлопнулась.

— Нет, сэр. Не совсем, — Роджер смущенно улыбнулся. — Я увидел оленя и свернул, чтобы объехать его, но в итоге врезался в столб ограждения. — Парень внутренне порадовался собственной гениальности. — Она все еще бегает, но мой папа будет не в восторге, когда увидит вмятину.

— Олень, да? — Кларк Бейли обвел глазами поля, пытаясь уловить движение, которое он заметил, когда остановился. — Что вы здесь делаете в такое время?

— Просто еду, сэр. Подумал, может, окунусь в водохранилище поздно вечером. Мне нужно быть дома в полночь, так что это было бы быстро, но уж точно приятно. Было так жарко, что не мог усидеть на месте. Даже сейчас, наверное, 90 градусов! — Роджер болтал без умолку, открывая дверь машины и садясь за руль. Включил передачу и скрестил пальцы, надеясь, что машина все же поедет. Он не боялся своего отца. Тот кричал, угрожал, а потом давал Роджеру все, что хотел, как и всегда. А вот Кларка Бейли он немного побаивался. Этот человек не был дураком и многого не упускал. Роджеру повезло бы уехать, не вызвав его подозрений. Роджер надеялся, что Долли Кинросс еще бежит.

— Это верно, но тебе не следует купаться ночью, особенно в одиночку. Отправляйся домой. Я буду следовать за тобой на случай, если ты причинишь больше вреда, чем думаешь. — Шеф Бейли забрался в свой грузовик, завел усталое чудовище и подождал, пока оно издаст недовольный рев, после чего отъехал на двадцать футов, чтобы дать Роджеру возможность развернуться и направиться обратно в город.

Долли смотрела, как старый грузовик с грохотом проносится за блестящим голубым «Линкольном». Она так и сидела в неглубоком овраге, высунув белокурую голову из-за края, пока фары не скрылись в темноте. Это был Кларк Бейли. Он спас ее, даже не подозревая об этом. Она услышала его голос, когда бежала. Узнавание принесло внезапное облегчение, а вместе с ним и прилив горячих слез, вытекающих из глаз — одна из них была черной и опухшей и докатилась до кровоточащего рта. Челюсть тоже болела. Когда она открывала рот, та слегка подрагивала. Это была старая травма, которая дала о себе знать. Ее и раньше били по лицу, хотя мама обычно била открытой ладонью и старалась не оставлять синяков на хорошеньком личике дочери. Мать следила за тем, чтобы Долли знала, как важно это лицо для ее выживания.