Выпускной. В плену боли (СИ)

Многие, выживая получают второй шанс, меняются. А мне кажется, что я там потеряла себя, а найти уже не получится. Душа не вернется.

— Ась, я понимаю, тебе тяжело говорить, но со временем.

— Чушь, Инесса Игнатовна. Сколько читала на форумах, время не лечит, даже не притупляет боль, просто из острой превращает ее в хроническую. Можно забыться в работе, можно даже переехать, но мой подвал всегда со мной.

— Пока ты называешь его своим, ничего не изменится. Ты права, помнить ты будешь всегда, но если у нас даже появился на теле шрам, мы всегда можем его скрыть от окружающих, попытаться жить настоящим, завести друзей. У тебя есть друзья, Ась?

— Гриша. Он хороший парень, но рассчитывает на большее, но я вряд ли когда-нибудь смогу ответить ему взаимностью. Я чего пришла — то. Я хочу стать сотрудником соц опеки. Я знаю, насколько они наплевательски относятся к ситуациям в семьях, не разбираются, не любят докапываться до истины. Я хочу это изменить.

Психолог не смеется, но на ее лицо кривится в снисходительной улыбке.

— Ты такая еще максималистка, Ася. И это просто поразительно учитывая, что с тобой произошло.

— Скажите, что у меня ничего не получится?

— Скажу, что сделаю все, чтобы у тебя получилось. Я даже подготовлю тебя к экзаменам и помогу с общежитием.

— С общежитием не надо. Я буду с родителями жить. За папой присматривать. У него тоже процесс перестройки.

— Ну хорошо. А в остальном? Позволишь помочь тебе?

— Позволю. Это куда я должна поступать?

— На юридический. Самый верный способ борьбы с человеком — это знание законов. Вот даже взять вашего маньяка… Ты не против, что я о нем заговорила?

— Мне все равно, — внутренне сжимаюсь, но мне дико интересно, что она о нем скажем. Даст зацепку полиции?

— Ну вот. Он ведь даже может отделаться условным при должной защите. Списать все на невменяемость. Ведь сам он кроме похищения никаких насильственных действий не совершал.

Мне становится просто неприятно это слушать, и я встаю.

— Спасибо за помощь. Когда мы начнем готовиться?

— Думаю если будешь ждать отца и заниматься после него мы быстро освоим основные задания экзамены.

— Тогда я пойду?

— Беги, — кивает девушка и приглашает отца. Тот понуро проходит внутрь светлого кабинета и недовольно плюхается на кресло. Человеку вообще очень сложно слушать того, кто умнее.

Я сажусь в комнате ожидания и мельком посматриваю на книжную полку. Снова она. Снова эта книга. Только целая. Страшно подумать, что будет, найди я однажды тот самый экземпляр.

Глава 48. Демьян Одинцов

— Тебя что – то беспокоит? – спрашивает Лис, он же Серега Самсонов, футболист. Наши родители общались еще когда нас не было. Потом общение сошло на нет, но мы с Серым друг друга не потеряли. Частенько тусили вместе, в футбол гоняли, на байках играли со смертью. У него на лице совершенно тупое выражение лица. Чистая, незамутненная влюбленность. И как он заметил, что я какой – то не такой, если уже минут пятнадцать переписывается.

— Ты у нас стал экстрасенсом? — встаю и иду курить. Башка после вчерашней попойки раскалывается.

— Да нет, просто ты обычно шумный. На гитаре играешь, а в этот раз прям не узнать.

На улице не по-летнему прохладно, но мы все равно стоим в одних трусах, смотря как Милан только просыпается. Краски такие яркие, что слепят. А все происходящее порой рябит, словно плохая запись. Вот-вот еще минута и я очнусь там же, в сыром, пропахшем фекалиями и сексом подвале.

— Дем?

— Ничего интересного я тебе не расскажу. А что у тебя с сестрой Ефима? Он вообще в курсе, что ты ее пялишь?

— Еще нет. Ей же пятнадцать только.

— Ну кого, когда останавливало.

— Ну надо хоть возраста согласия дождаться. Ефим не в курсе, а ты откуда знаешь?

— Видел фотку у него в телефоне. Звонила вчера. Так что ты аккуратнее.

— Да мы так, дружим считай.

— А с Васей ты тоже дружишь? — киваю на спящую на диване девчонку, с которой Лис вчера зажигал.

— Много вопросов задаешь, нет?

— Как и ты.

— Это я еще про подвал не спросил. Мне отец коротко рассказал, что тебя с какой – то девчонкой на неделю заперли.

Поговорить? Рассказать? Всю правду или краткую версию, более приличную. А может нахуй послать, потому что мое это только. Даже учитывая наше долгое общение, Серега последний, кто поймет.

— Было дело.

— И что?

— Ничего. Пойду еще посплю. Ты тоже не стой на морозе, а то будешь по полю сопли свои собирать.

Лис поворачивается ко мне и удивленно смотрит.

— Мам, ты как – то резко изменилась.

— Да пошел ты, — цепляю бутылку бурбона и в спальню свою иду. Мы эту квартиру давно купили. Отец сюда не лезет, это мое пространство, мое личное место для тусовок. Но чем больше тел я переступаю, тем больше думаю, что никого не хочу здесь видеть. Даже в туалет не зайти, и тут тела валяются.

— Так, заебли, встаем, — беру за шкирку какую – то девчонку. Ее тут же на меня рвет. Бляяя. – Живо! Встаем! Покидаем помещение!

Вялые тела, словно кегли мечутся и бьются друг об друга. Я в какой – то момент просто выкидываю всех, кого не знаю, даже Серега забирает свою Василину и уходит из квартиры. На последок, кинув: