Вырь

Девушки заголосили, а Рашка лишь поежилась. Зато Вырь стоял, как пригвожденный к месту. Лага, Лага уходила из рук его, как случайно оброненное в реку полотно, уходила и застилалась водою. И было рядом, только что было в руках — а не достать, ушло.

Поначалу ударило по Вырю, как колом. Вырь захрипел. Потом внутри словно загорелось. Вырь посмотрел вслед тем, что везли дань. Потом стянуло все, как сыромятным ремнем. Вырь понял: нелегко держать себя в радости, еще труднее — в ярости, но горе держит само.

До Кучкова поля было уже недалеко. Вырь был легок на ногу, и шел впереди. Рашка шла тяжелее, плотное тело слушалось ее, но призывало к плавности, к ходьбе толковой. Но сейчас Рашка удержу не знала. Шла вровень с Вырем, плечо в плечо, оставив позади всех остальных. Подошли к Кучкову полю. На высоком берегу, над быстрой речкой с мутной водой стояли добрые стены, а невдалеке — капище с четырьмя идолищами. Но тихое было капище, и дорожка к нему заросла. А стены были высоки и крепки, славные стены! Вырь пошел поглядеть, да стража отогнала его.

Отрочи подошли к людям, что мылись на берегу речки. У иных на шее рядом с подвесками-оберегами висели и малые крестики. А впереди всех, отойдя от мамки, стояла голая кроха, выставив вперед розовый живот, и глазела на чужих. Вырь подошел к ней, встал на колени и протянул густого меду на лопухе. Кроха пошла было к нему, но подбежала мамка и увела ее.

Много бревен тянули кучками к тыну, строили, укрепляли стены. Городище молодым понравилось, но домой, в Ошалый бор, хотелось сильно.

Отрочи собрались назад. Рашка все время шла рядом с Вырем. Она не плела кос, и ей казалось, что большая темная птица летит следом. А Вырь был словно и рад. Он не велел Рашке отставать и все говорил про Кучково городище и про то, какие там нужны бревна.

А когда отрочи стали подходить к Ошалому бору, выглянули из чащи чужие олвы и поманили Рашку. Она отошла ото всех тихо, как тогда Лага, и никто даже не обернулся: боялись олвов. Те повели Рашку на болотце. За частокол она идти не хотела, упиралась, кричала. Но посмотрела вверх, увидела, как гневен Даж-бог на правом столбе, обхватила грудь руками и протиснулась за олвами в низкий сруб. Там было очень темно. Рашку посадили над красной ямой, от которой шел жар. Рашка сидела на корточках и подбородком чувствовала спасительную пряжку повыше колена. Но олвы говорили не грозно — они не тронут Рашку и не отдадут своему богу. Только…

— Только ты оставь Выря. Не иди с ним плечо в плечо. Нет в тебе ровного жара. Смотри, как под тобою пламя ходит: то разгорится, то вовсе притихнет. Ты сорвешь Выря. Должен он держать огонь ровный и долгий.

Рашка порывисто задышала и увидела, как поплыли красные маревца над угольями внизу.

— Так Вырь, стало быть, нам хорошее напророчит, от него и урожай будет, и скот сытый? — жалобно спросила Рашка.

— Не-е-е-т, девушка. Не скоро опалины на Яро от Выря пойдут, не скоро тень от них к нам вернется. И внуки наши того не застанут. Миру всегда нужно добро в тепло.

Э-э, а Рашка-то думала, что Вырь, так же, как простые олвы, дожди заклинает или мороз лютый сгоняет. А то на времена далекие… Да что им до Выря? И будут они или не будут вовсе, что в них проку? Это ведь не им нести руки его на своих плечах, будто он есть, и глядеть в его зрачки, будто он рядом…

К осени Рашка стала третьей женой Алтыма и вошла в его новую клеть. А олвы увели Выря из Ошалого бора на Кучково поле. И там долго Вырь ходил и метил стволы, что надежно и крепко укроют мир.

«Вышел жагал на ровный путь. Узнал и радость, и злобу, и кривые мысли. И стал держать себя. И оставил плодородные и мирные лета. Ясен стал, добр к миру Яро. Но ходит, живет жагал. Был на пути его камень. Узнал он боль оставил бурю».

Для Саши положительный перелом произошел в марте. Ушла в набор его статья, и он надеялся, что специалисты обратят на нее внимание. Отправилась на пенсию одна из сотрудниц, и он мечтал… что получит ее ставку. В регионе держался устойчивый антициклон, солнце слепило глаза. Было сусально-роскошно. Саше даже немного хотелось, чтобы стало серо и промозгло — для «перевеса».

Савич умчался в командировку на север, Саша принялся было читать корректуру, но тут зазвонил телефон:

— Кто у телефона?

— Старший научный сотрудник Постников, — сказал Саша новым для себя низким голосом.

И на него обрушилось.

— Это говорят из Спорткомитета. Очень хорошо, что мы вас застали. Ведь это ваша группа занималась основными расчетами воздушных потоков к гамма-турниру? По некоторым причинам турнир отодвигается на неделю. Нужен срочный пересчет и заключение ваших специалистов. Мы на вас надеемся, Александр Николаевич.

Буквы запрыгали перед глазами. Саша уже не мог разобраться в гранках. Но потом появилось два соображения: первое, что погодные условия на июль предполагаются достаточно стабильными, а второе — у меня отличное настроение!

Три ночи Саша провел за компьютером и внес все поправки в сделанный ранее расчет воздушных потоков.