Выражение монашеского опыта

Но я возвращаюсь к своему предмету. Когда возвестит Вышний Бог Свои глаголы и даст ему добрые наставления, разлучается он со своим наставником. Идя же обратно, этот прежде младенец, ставший ныне, благодаря своему испытанию, человеком опытным, из‑за преизбытка радости призывает всю природу и все находящееся в ней, говоря гласом души: «Приидите, все Богом сотворенные создания, и со мною разделите невыразимую радость, ибо еще немного — и вселилась бы во ад жалкая моя душа, если бы Создавший меня не захотел мне помочь! Приидите же, и всякое дыхание со мною да хвалит Господа! Равно же и не имеющие чувств создания да славословят со мною Творца в шуме листьев своих и звучном гласе дыхания своего! И вы, божественные и бесчисленные ангелы небесные, радующиеся великою радостью моему спасительному обращению, укрепите силу мою, и вместе да возблагодарим Господа за обретение погибшей драхмы души моей!»

Итак, возвратившись в каливу и приложив к делу наставления, он уже совершенно исцеляется от всего, что прежде им обладало, и, сверх того, в нем расцветает мир помыслов, и умножается, благодаря созерцанию, сила веры, высшая всякого недоумения и детского сомнения! Ибо он, умными очами созерцая происшедшее, видит истину, и потому созерцание орошает его веру. Когда же она, то есть вера, зачинает во чреве, то рождает дочь — непостыдную надежду. А эта божественная двоица, обретя мысленные крылья, соединяется с любовью, троично воспринимая обетования и возвещая нам: «Примите их как дар и божественную милость Господа нашего!»

Если же человек и обращает свой ум к молитве, то уже не может сказать: «Дай мне то‑то и то‑то», поскольку Господь подает ему более, нежели он сам мог бы просить. Но молитва его об одном: да будет святая воля Господня. А по временам он соединяется с Богом в час молитвы, и тогда прерывается молитва, человек же становится пленником любви Христовой и видит Того, Кого любит, и постоянно удивляется сладкому дуновению оного мысленного ветра, веющего свыше от росоносного облака и нисходящего к нам как тончайший глас, мысленно свидетельствующий о пришествии Владычнего явления. Тогда он бывает поглощен силою благодати, Сладчайший Иисус царствует в его сердце. Когда же закончится созерцание, человек остается словно бы не имеющим тяжкого и неудободвижимого тела, и восклицает в изумлении, и в удивлении взывает: «О бездна богатства, премудрости и разума Божия!!! Сколь неисследимы чудеса Твои, Господи! Кто может определить неизмеримое богатство благости Твоей?[220] Или какой язык в силах изъяснить непостижимые Твои таинства? Господи, Господи, если не удержишь вод сладкой благодати Твоей, то растает человек, словно воск!» Говоря так, он взирает на себя как на худшего всякой скверны, находящейся на земле, желая, если бы это было возможно, всех вместить в сердце свое, чтобы увидели они сию благодать, хотя бы сам он ее лишился. Но поскольку и в наши дни, как учит нас опыт, очень трудно принести пользу другому человеку, по причине множества немощей и отсутствия смирения и послушания, то признано более надежным безмолвствовать вместе с немногими единомышленниками, молясь за всех. Бог же может многими способами наставить и спасти каждого.

Итак, вот каково возвращение божественной благодати, следующее за испытанием! Теперь известно тебе, почему все это приключилось с путником и почему, как мы сказали, Богом установлено ради пользы нашей, чтобы благодать уходила и приходило испытание. И еще ты узнал, что существует великая нужда и необходимость в опытном наставнике, который на собственном опыте изучил бы путь, знал, где расставлены сети злого губителя, и обладал бы великой способностью рассуждения, чтобы, когда отойдет благодать, явилась рука наставника и вела путника, став вторым утешением, пока не минует буря треволнения.

Такова поистине и главная цель учения отцов, которые учат нас пребывать в подлинно блаженном и христоподражательном послушании, получившем благословение от Самого Начальника спасения нашего[221], Который стал для нас первенцем, быв послушен даже до смерти, смерти же крестныя[222]. Итак, посредством послушания, наказуемые и наставляемые, очистимся от различных мысленных страстей и угождения собственной воле. Но, двойственно вскармливаемые благодатью и возблагодатью[223] наставника нашего, возмужаем духовно и достигнем состояния мужa совершенна[224]. И тогда, приправленные Божественным Духом, будем достойными доверия, чтобы принять божественные сокровища Спасителя нашего и небесное богатство божественного сыноположения по благодати, как подлинные сыновья и истинные наследники, участвующие в божественных обетованиях людям.