Выродок

Когда стало ясно, что мальчик полностью исцелится после безнадежных травм, у Артура вновь появилась надежда. Конечно, высокородный мистер Малфой не говорил напрямую о своих планах, но Артуру казалось, что его бывший подчиненный все же намерен остаться на службе в министерстве. Для самого Артура это ничего не меняло: он твердо решил в начале сентября уйти в отставку и видеть Драко не чаще, чем раз в месяц. Но было очень приятно знать, что судьба мальчика устроится, и он хотя бы частично избавился от дури в голове…

А нынешним утром все надежды рухнули. Артур и раньше понимал, что освобождение Люциуса из тюрьмы заметно изменит расстановку сил, но даже представить не мог, что малыш так сильно боится пойти против семейных традиций и воли отца.

Артур не сомневался: если мальчик выберет бизнес, они вряд ли еще когда‑нибудь увидятся, потому что профессия и образ жизни определяют круг общения. Для мракоборца Драко Малфоя Артур Уизли был бы учителем – пусть не очень любимым и излишне суровым, но все же уважаемым человеком. А у бизнесмена Драко Малфоя воспоминания о кураторе очень быстро сотрутся, оттесненные более насущными заботами. И деловой человек будет вспоминать нищеброда, с которым год просидел в одном министерском кабинете, со смешанным чувством скуки и раздражения…

Расстаться со вновь обретенной надеждой оказалось нечеловечески тяжело. Артур даже удивился силе своих чувств: он и подумать не мог, что до такой степени привык быть для Драко важным человеком. А сохранить малыша в своей жизни оказалось очень просто – достаточно лишь сказать истинную правду о том, что он прирожденный мракоборец…

Но Артур не колебался ни секунды. Как бы ни хотелось помочь Драко определиться, но он твердо знал: мальчик имеет полное право самостоятельно решить, кем стать. Высокородный мистер Малфой не выбирал принудиловку – ему ее навязали. Больше года мальчик не мог решать за себя, и нет ничего удивительного в том, что он растерялся и попросил совета, когда впервые за долгие месяцы получил шанс определить свою дальнейшую жизнь. Старший и умудренный опытом человек вправе посоветовать и разъяснить ситуацию, но никто – ни родные, ни друзья, ни учителя, ни тем более куратор, – не имеет право сделать выбор за другого…

Сердце вновь обожгла невыносимая боль, стало трудно дышать, но сомнений в правильности своего поступка не было по–прежнему. Если Драко предпочтет бизнес – то жизнь Артура утратит всякую цель и радость, но совесть останется чиста. Если малыш решит остаться в министерстве – Артур возблагодарит всех богов, но все же еще раз переговорит с Драко, чтобы увериться в том, что его выбор сознателен и тверд…

— Ты все же отпустил мальчика? – раздался совсем рядом знакомый голос. Молли села рядом.

— Да, – Мерлин, как же трудно произнести одно простое слово!

— По–моему, ты поступил совершенно правильно, – миссис Уизли плотнее закуталась в старенький халат. – Не пойми меня превратно: я не считаю тебя своей собственностью. Я не слепая и вижу, как ты любишь Драко. Не сомневаюсь, ты мог бы подарить ему очень много счастья, а для любви не важна ни разница в возрасте, ни вражда семей. Ты сильный и заботливый, ты сумеешь сделать так, чтобы Драко полюбил тебя очень сильно и навеки – тогда он не бросит тебя, что бы с тобой ни случилось. Но ведь мальчик только начинает жизнь, а твои лучшие годы уже миновали. Правильно ли обрекать совсем молодого человека на долгий уход за больным стариком?

— Пока я еще не совсем ослабел и мог бы многому научить малыша, – Артур слышал свой голос словно со стороны, – и в любви, и в сексе, и в жизни…

— Жизни ты мальчика уже научил, а любви и сексу он скоро научится с ровесниками, – мягко сказала Молли. – Ты ведь и сам понимаешь, что сверстникам проще любить друг друга: они вместе учатся и нежности, и сексу, и ответственности… А с тобой Драко сначала пришлось бы быстро осваивать твой опыт, а вскоре после того, как это произошло, твоя жизнь стала бы клониться к финалу. Ты медленно, но неизбежно уходил бы во тьму, а мальчику осталось бы лишь провожать тебя. Разве такой судьбы ты для него хочешь?

— Нет, – тяжелый камень, давивший на сердце со времени ухода малыша, упал, и наконец стало можно дышать. – Спасибо, что объяснила мне это, Молли. Ты лучшая жена в мире…

— Разумеется, – она ласково улыбнулась, – на другой ты не женился бы! Я, наверное, не очень умная женщина, но одну вещь за свою жизнь поняла очень хорошо: детей нужно вовремя отпускать. Помнишь, как я возражала против отъезда Билла в Египет, а ты меня переубеждал? Ты говорил, что под крылом можно держать только птенцов, а выросших птиц нужно отпускать в полет, иначе они зачахнут от тоски. Не сразу, но я поняла, что ты прав, и благодарна тебе за науку.

— Вот только я не смог слушать себя так же внимательно, как ты слушала меня, – Артур заставил себя улыбнуться.