Выродок

Когда вышедшие из Туннелей бойцы проходили реабилитацию в больнице Святого Мунго, Артур под обороткой несколько раз ходил туда и внимательно рассматривал мальчика. К счастью, тот выглядел хотя и усталым, но в целом здоровым духовно и физически. Вот только было непонятно, почему Драко избегает любых личных контактов, несмотря на огромное количество желающих эти контакты установить.

Артур очень надеялся, что нежный и чуткий Лайонел найдет путь к сердцу малыша. Но вечером первого января Котик пришел в «Нору» и грустно сказал, что Драко в ранней юности пережил очень страшное потрясение, поэтому сейчас ни с кем не может заниматься сексом, и излечить эту проблему может только время, а не целители. Артур не стал расспрашивать дальше, понимая, что ответа не получит, и молча выругался про себя, поражаясь, как малыш умудряется влипать во все возможные передряги.

А вечером второго января в «Нору» нанес визит Алкид Грегсон, и из его осторожных вопросов Артур сразу понял, что Драко подозревают в работе на Затейника. Больше всего хотелось заорать на Грегсона и выгнать его, но так поступать было нельзя ни в коем случае. Артур, собрав в кулак всю свою хитрость, отвечал вежливо, небрежно и слегка удивленно, всячески отрицая вероятность того, что его подопечный способен помогать Затейнику.

После ухода Грегсона Артур задумался, не сообщить ли о нем Драко, но, поразмыслив, решил этого не делать. Высокородный мистер Малфой не доверял своему куратору–нищеброду и мог счесть его предупреждение частью направленной против себя интриги. Но даже если бы малыш поверил, это лишь усугубило бы ситуацию. Он слишком плохо умел владеть собой, и Грегсон во время допроса непременно догадался бы, что собеседник знает о подозрениях в свой адрес.

На следующее утро Артур вновь отправился уже знакомыми дорогами в лондонские храмы всех конфессий, а вечером «Нору» опять посетил Алкид Грегсон. Слегка улыбаясь, он сказал:

— Что ж, Арти, думаю, ты прав. Или высокородный мистер Малфой – величайший актер, которого я видел в жизни, или он и вправду ни в чем не замешан. Поразительно несдержанный молодой человек! Как ты его терпишь, не понимаю…

— Привык, – коротко ответил Артур, с трудом подавляя желание схватиться за сердце.

Но даже слова Грегсона успокоили не полностью: мракоборцы из отдела тайн умели скрывать свои мысли и обожали плести интриги. Поэтому бояться за малыша Артур не перестал.

Со временем к тревоге добавилась тоска: Артур не представлял, что будет делать, если Драко уволится из министерства. Конечно, такая возможность казалась маловероятной: за время службы мальчик нашел верных друзей и увлекся своей работой, но голова у высокородных работает не так, как у прочих людей…

В один из холодных февральских дней, когда все остальные сотрудники Зверинца, закончив работу, уже разошлись по домам, Тедди негромко сказал:

— Артур, отпусти мальчика!

— Что ты имеешь в виду? – сердце тревожно екнуло.

— Хорошо, что ты не спрашиваешь, какого именно мальчика я имею в виду, – Умник слегка улыбнулся. – Молодежь ничего не замечает дальше своего носа, но я знаю тебя много лет и прекрасно понимаю: уже очень давно ты никого не видишь, кроме Драко, и постоянно о нем думаешь. И рано или поздно о твоей одержимости догадаются и остальные… Однако гораздо хуже другое. Уж не знаю, как ты зацепил мальчика, – на его месте я бы убил того, кто обращался бы со мной так, как ты – с ним, – но Драко тоже видит только тебя и думает только о тебе. Добром это не кончится, Рыжий… Очень прошу тебя, отпусти мальчика! Дай ему жить своей жизнью!

— Но я же не держу Драко и не мешаю ему… – голос вдруг сорвался.

— Ты держишь его, даже если сам этого не понимаешь, – Тедди вздохнул. – Поэтому очень прошу: если мальчик после окончания принудиловки решит остаться работать в министерстве – уходи в отставку! Если он действительно всерьез собирается уволиться – не пытайся его остановить!

— Я и не пытаюсь, – Артур отчаянным усилием воли взял себя в руки и небрежно спросил: – А, как по–твоему, Драко понимает, что происходит?

— К счастью, нет. Я ведь уже сказал: молодость видит только себя. И моли всех богов, чтобы мальчик ни о чем не догадался, иначе я не завидую вам обоим!

— Я сделаю все, чтобы малыш ни о чем не догадался, – твердо сказал Артур.

После этого разговора он смирился с тем, что Драко после окончания принудиловки уйдет из министерства, и душу заполонила глухая тоска. Возможно, именно из‑за нее Артур не почувствовал ни тени угрозы во время последнего целевого выезда малыша: отчаяние и безнадежность подавили все прочие мысли и чувства.

Во время схватки с оборотнем думать было некогда, потом пришла страшная боль в сердце, за ней – тьма, а когда Артур снова открыл глаза, то понял, что находится в больнице.