Выродок. Часть первая

–Где ваши лодки?– она спрашивала остальных мародёров, но те лишь мотали головами, с ужасом глядя на своего главаря.

–Смотри-ка, – жёстко усмехнулся Лохмоть. – Они, похоже, его бояться больше, чем нас вместе взятых. А потому, я думаю, пора их разъединить. – Кун, ты закончил?

Увидев утвердительный кивок знахаря, Лохмоть жестом подозвал к себе двоих невольных «погребальщиков» и, связав им руки, велел присоединиться к остальным.

–Так, этих можно оставить здесь, а этого мразоту,… куда б его деть?

–Я знаю куда! – неожиданно сказал Кун.– Есть тут местечко одно…недалеко…

–Хорошо. Олбиран, посидишь с пленными? А мы с Юллин знахаря проводим. Да, а кот где? – Лохмоть недоуменно осмотрелся.

–Ищет, – успокоила его эльма. – Если лодки найдёт – они наши. А если мы опоздали, значит надо думать, как гостей принимать в виде стражей с наёмниками. Хороши же мы, – неожиданно рассмеялась она, хотя никакого повода для веселья вроде бы не было. Юллин посмотрела на лица друзей и продолжила: – Как мы с лодками прогадали…в такой-то компании….– она опять заливисто засмеялась.

Вскоре комичность ситуации дошла до всех. Посмеиваясь, они разделились: огр повёл мародёров в дом, а остальные, подталкивая в спину охающего на каждом шагу Зубаря, вышли за воротинку. Знахарь повёл их по тропинке возле забора, но на том месте, где она поворачивала назад, к месту их вчерашней высадки, внезапно остановился и, подождав всех, пошёл в другую сторону, вглубь леса. Дойдя до двух могучих деревьев, он прошёл между ними и раздвинул густо растущие кусты. Перед эльмой с Лохмотем предстал длинный зелёный коридор, образованный переплетёнными в вышине ветвями. Внизу было просторно, между выступающими из земли корнями, в прохладной полутьме угадывалась узкая тропа. Увидев её, Зубарь остановился и отрицательно замотал головой.

–Дальше не пойду, хоть на кусочки режьте! И про лодки ничего не скажу. Да и если скажу, что для вас толку? Нас стражи всегда с острова ждут, дежурят на реке. Мы ж им платим долю ихнюю. Так, что сидеть вам тут долго, пока им интересно станет, куда их денежки уплыли. А интересно станет: это по приказу они сюда не сунутся, а вот из-за прибытка своего, обязательно! Натура у всех одинакова.…Хотя вас Йорро раньше заберут, – неожиданно грустно произнёс он. – Везёт дуракам!

–А с чего ты взял….-начал было Кун, но увидев, как Лохмоть постучал себя по голове, запнулся, однако тут же нашёлся,… – с чего ты взял, что мы дураки?

–А кто ж ещё? – искренне удивился Зубарь. – Где-то богатый куш хватанули, по всему выходит, ищут вас – это раз. Кодлу мою извели, решили что всю, а один остался, и уже до стражей добрался, поди – это два. Вам думать надо куда бежать и где схорониться, а вы хохочите, да ещё на весь остров, где тоже опаска нужна – это три.… Ну и кто вы, по-вашему?

– Сказать ему, что ли? – ухмыльнулся Лохмоть. – Одного боюсь: он уже обмочился, как бы не обделался в этом случае…

–Ну ты! – неожиданно выпрямился Зубарь. – Говори, да не заговаривайся! Подумаешь вор, возможно и знаменитый даже. А остальные? Полоумный старик, да солдатская шлюха, которой её украшение дороже ваших жизней в сто раз! Чем она лучше меня-то?

–Спокойно, Юллин! – сквозь зубы сказал Лохмоть. – Это он сейчас про тебя высказался? А полоумным он, похоже, знахаря нашего нарёк? На кусочки говоришь, тебя резать надо? Да нет, ты пойдёшь дальше и пойдёшь сам! Тогда быть может, я и отпущу того, кто у лодок остался. Или его Йорро отдать?

Охотник был готов к броску Зубаря и встретил его ударом в больной бок. Мародёр согнулся, захрипел и с ненавистью глядя снизу вверх на Лохмотя сделал корявый шаг по тропе.

–А знает, похоже, куда идём!– резюмировал Лохмоть. – И не очень-то ему это нравится! Кун, может, и нас посвятишь в сию тайну страшенную?

Знахарь промолчал, лишь зашагал вперёд. Шли действительно недолго, вскоре деревья расступились, и все они оказались на поляне. Увидев её, Юллин ойкнула и невольно прижалась к Охотнику.

Это место действительно было страшным. Поваленные деревья, с тёмными шрамами от ударов тяжёлыми топорами, кучи сучьев, наваленные в разных местах, торчащие из земли почерневшие, словно обугленные пни. От всего этого веяло смертью. Её запах свисал с голых обломанных веток в кучах, поднимался от кусков коры под ногами и тёмных дыр в земле. Казалось с каждым вздохом, смерть проникала внутрь, заставляя лёгкие болезненно сжиматься, выталкивая из себя чуждый, пропитанный угасанием воздух. Ни малейшего ветерка, ни единого звука: само время умирало здесь, медленно, равнодушно высасывая мгновения жизни.

–Что это?– почти беззвучно спросила Юллин.

– Это – память Вирнеи. Её незаживающая рана. Отсюда она берёт свою ненависть. Ну а, кроме того, здесь и её охрана…вон их норы.

Знахарь показал на тёмные дыры в земле. Юллин содрогнулась. Запах смерти стал ещё более ощутим, приблизился и задышал в лицо.

– Давайте уйдём,– просительно произнесла она.