Выродок. Часть первая

–А времени сколь прошло? Даже если предположить, что кто-то копаться в этом станет, что я в доказательство представлю? Мычащего Фильта?! Или Детинушку полоумного, которого этот подонок сиротой сделал?! А может вот эту голову сушёную?! Что молчите?! А..,– варщик досадливо отмахнулся: – Была бы Зельтана жива-тогда да, тогда ещё можно было на что-то рассчитывать, она могла рассказать, как Рыжеблуд к ней подкатывал…

Он ещё немного постоял, затем тяжело опустился за стол и посмотрел на эльму:

–Ну что, девонька, ответил я на твой вопрос? Как видишь, есть мне, за что старшего ненавидеть. Да и Фильт, думаю, нам не откажет, хоть до сих пор Рыжеблуда боится. У него тоже к этому ублюдку счётик имеется.

–Прости, Касам! – эльма положила руку ему на плечо. – Пойми, не могла я по-другому…

–Да чего уж теперь, – варщик накрыл своей ладонью лежащую на плече руку. – Это ты меня прости. Я ведь раньше вашу породу не жаловал: выродки и есть выродки и ничего хорошего из них не получится. А ты вот появилась и у меня как глаза открылись, хоть и сумела ты меня обдурить, когда сюда пришла,– усмехнулся варщик. – И ведь как ловко проделала-то всё. Жаль, барн знахарь, не видел ты…

–Грошик видел, а значит, скоро и я всё знать буду, – тоже усмехнулся Кун и спросил, спохватившись: – Скажи барн Касам, а как же тогда Детинушка у Рыжеблуда оказался? Это что ж получается, он убийце своего отца прислуживает?

–Похоже на то, – Касам недовольно покряхтел и с досадой добавил: – Вот умеешь ты барн знахарь неудобные вопросы задавать!

–А всё-таки? – теперь заинтересовалась и Юллин.

–Сначала-то он, понятно, с мамкой жил, – неохотно начал варщик. – А после её смерти попал в приют сиротский.

–Это который в Абелине? – уточнил знахарь.

Ну, да… а потом, когда Рыжеблуд старшим стал, он Детинушку забрал оттуда.

–А почему он, а не ты?

–А чем бы я ему помог? – огрызнулся варщик. – Я-сам-то тогда еле-еле концы с концами сводил. Кашеварня всё сжирала: и время, и деньги. Ну, я и подумал, что Детинушке у старшего лучше будет. И на самом деле, Рыжеблуд ему нянек каких-то нанял, лекарей всяких. Постепенно малец стал выправляться: говорить начал связно, играть со сверстниками мог уже. Правда, играли с ним неохотно: он ведь тогда уже силушку свою размерять не умел. Мог и покалечить кого ненароком. И ко мне они с Рыжеблудом приходили порой. Так и жил…

Эльма грязно выругалась, чем привела собеседников в лёгкое замешательство. Немного успокоившись, она сказала:

–А я-то, дура, всё думала, что ж Детинушка Рыжеблуда так боится?! А оно вон что!

–Погоди, уж не хочешь ли ты сказать, что верзила наш старшего за отца считает?! – знахарь оторопело уставился на Касама.

–Как-то так, – опустил голову варщик.

Теперь настала очередь выругаться знахарю. Касам так и не поднимал головы, и лишь дрожащие пальцы выдавали его состояние.

–Ладно, успокойся Касам. Не такая уж и большая твоя вина в этом, да и не о том сейчас речь, – слова Куна явно приободрили варщика. Он поднял голову и даже попытался улыбнуться. Знахарь тем временем продолжил:

–Ну, насколько я понимаю, теперь моя очередь убеждать нашу гостью в чистоте своих помыслов, и....

–Да перестань ты так выражаться, – поморщился Одноухий. – Здесь кроме нас никого нет, чтобы до опупения словесами доводить. Я в прошлый – то раз думал, что с ума съеду, половину из наговоренного тобой пропустил.

–Нет, пусть говорит, как хочет, у него это получается здорово. И главное – к месту, – перебила Касама Юллин и улыбнулась. – Знаешь, что он Рыжеблуду ответил, когда тот спросил: почему это кот Ракушку чихать и кашлять заставляет, а других нет?

–И что? – радуясь перемене в разговоре, варщик тоже с улыбкой посмотрел на знахаря.

–Я ответил, что всё дело в индивидуальных особенностях организма, – невозмутимо ответил Кун и покрутил большими пальцами сцепленных рук. – Не знаю, понял старший меня или нет, но с вопросами больше не приставал.

–Ещё бы. Я бы тоже не рискнул! – захохотал варщик. – Он и выговорить-то такое не сможет, не то, что догадаться, о чём речь. Ну да шут с ним… Ты чего нашей эльме ответишь?

–А надоело! – Кун так и сидел, глядя на сцепленные руки. – Жизнь эта размеренная надоела и давно уже, только сил не хватало самому себе в этом признаться. А когда в «Соме» Юллин появилась, я, будто проснулся. Смотрю, кипит всё кругом, тайны какие-то, интриги… И подумал я: а ведь это всё опять мимо меня проскочит! Насколько я в люде разбираюсь – ненадолго ты, эльма, у нас задержишься. Не сможешь ты на одном месте сидеть – у тебя цель есть. А у меня? Снова синяки да шишки смазывать и жирных барнов в городе от поноса с пережоров избавлять? Нет уж, фигушки! Была б жива моя Айрин, она сама бы в гущу событий нырнула, да ещё меня погоняла. И так мне стыдно перед памятью её стало, что про себя решил: буду помогать тебе, Юллин, чем смогу, а там будь что будет. Вот и всё. А теперь уж сама решай, ответил я тебе или нет…

Эльма ещё немного постояла, смотря на сидящих за столом, а затем, решительно встряхнув головой, уселась напротив них и заговорила: