Выродок. Часть первая

–Тогда он тоже должен знать тех, с кем старший бежать собрался, – уверенно произнёс Кун. – Не за красивые же глаза его на борт возьмут, а толлями звенеть перед незнакомыми опасно.

–И что ж теперь делать? – развёл руками Касам. – В город бежать что ли, к Буру? Может он Рыжеблуда накроет?

–Не выход, – Юллин покачала головой: – Доказательств у нас нет, только догадки… Она встала, немного походила по едовой и остановилась за спиной у хозяина кашеварни.

–Кстати, дорогие мои барны, – заговорила она,– спросить вас хочу, да боюсь обидеть…

–Валяй, – варщику пришлось вывернуть голову, чтобы увидеть Юллин. – Ты б села на место что ли, а то боюсь к одноухости ещё и косоглазие на старости лет заработать…

–Ничего, у нас лекарь есть, вылечит, если что…,– жёстко усмехнулась эльма.

–Что с тобой? – недоуменно спросил Кун и замолк остановленный взглядом Юллин.

–Сейчас я попрошу вас хорошенько подумать, прежде чем заговорить, – эльма вздохнула и продолжила: – Повторяю, обидеть никого не хочу, но для меня это очень важно. И от того, ч т о и, главное, к а к вы мне ответите, будет зависеть многое в нашей дальнейшей судьбе. Не торопитесь, прошу вас. Итак, меня сильно интересует, почему вы мне помогаете? Не простой вопрос, да?

Сидящие за столом переглянулись. Кун, было, рассмеялся, но тут же умолк, задумавшись. Касам же кряхтя, поднялся со своего места и подошёл к голове сома. Потрогав пальцем зубы в открытой пасти, он начал говорить:

– Когда в кашеварне много постояльцев, я сюда лампу ставлю. И светло вечерами, и на столах не мешается. Вид у башки жутковатый тогда конечно, бывали случаи в обморок падали – кто в первый раз такое видел. Давно она здесь висит, ещё со времён моей молодости. Мы тогда даже дружили: я, Рыжеблуд (его уже тогда так кликали) и Сияр – отец Детинушки. Не то, что бы мы были не разлей вода, но времени вместе проводили много. Рыжеблуд около Совоты вертелся, тогдашнего старшего нашей пристани. Поручения его разные выполнял (почти как сейчас Лохмоть при нём). Сияр, тот на пристани тяженошей подрабатывал, а я рыбалил помаленьку, да на местном торговище приторговывал. Вот так… жили мы, не тужили, вечерами по девкам бегали, порой и кулаки приходилось в ход пускать. Но такое редко бывало: связываться с нами охочих не находилось – каков Сияр был, по Детинушке видно, да и Рыжеблуд, если что, половину Совотовой кодлы мог на подмогу свистнуть. Но тут угораздило Сияра обжениться. Невеста его, Зельтана, из семьи громадского мастерового была, тоже высокая такая, смешливая. Влюбилась она в Сияра по уши – даже от отца с матерью к нему ушла. (Они так с этим не смирились, прокляли её и уехали к себе в Безликую). Всё бы ничего, да запала Зельтана в душу Рыжеблуду. Ходил он возле неё, тайком облизывался, но против Сияра у него ни силёнок, ни смелости не хватало. Он вообще всегда трусоват был: дружбой нашей держался, да дружками Совотовыми.

–Так что ж они ему не помогли? – спросила эльма, внимательно слушающая варщика.

Хм, – усмехнулся Касам. – Увести замужнюю, да ещё у кого-то из местных? За это Совота сам бы кой чего охальнику отрезал, и помощникам его все кости переломал, с этим у нас строго было. Это сейчас… – Касам досадливо махнул рукой.

–Не отвлекайся, барн Касам, – знахарь жадно слушал рассказ. Было видно, что хоть Кун и давно жил в кашеварне Одноухого, эту историю он слышал впервые.