Вырванное сердце

Графин стоял на обеденном столе в четырёх метрах. Матовое стекло спасительного сосуда с водой притягивало взгляд пенсионерки и придавало ей силы. Словно в нём была не просто вода, а волшебный эликсир, испив которого можно стать опять молодой и здоровой. Так она себе представила, чтобы получить дополнительную мотивацию своему старому и больному телу. Царькова что есть мочи толкнула ходунки и быстро подтянула ноги, чтобы опять не «заплясать» под грузом тела. Получилось. Ещё раз. И ещё… Эти четыре метра казались ей марафонской дистанцией. Но она пришла к финишу. Победила! Старая женщина поставила стакан, протянула руку и взяла графин…

«Сука. Размазала грязь по квартире. Хоть бы воды налила в графин. Ведь просила её воды. Не принесла. Так хоть бы налила! И что теперь? На кухню я не дойду. Значит, обратно идти к постели».

Она попыталась развернуть ходунки, неосторожно перенеся вес тела на больные ноги, и тут же почувствовала, что падает на пол, увлекаемая вниз предательски подкосившимися ногами. Рядом с ней с шумом упали и ходунки.

«Теперь мне не встать. Опереться не на что. Может, на коленях доползти? Нет, даже нечего думать, мои коленные чашечки словно растрескавшаяся яичная скорлупа… Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, не оставь меня тут одну подыхать, помоги…» Поняв всю безысходность, она заголосила в голос, прося помощи у людей и оплакивая свою старую немощь. Жалость к самой себе переполняла её с головы до самых кончиков больных ног. От этого слёзы текли не переставая, словно капая из раны древней берёзы. Откуда им столько было взяться? В этом высохшем, как старое дерево, теле…

«Жаль, что слезами, как и морской водой, не напьёшься… Солёные. Не привыкла к их вкусу. Научилась себя сдерживать. Сколько за жизнь плакала? Это всего лишь третий раз. Первый раз… В роддоме… да и то больше от боли. Второй раз – когда муж ушёл… тогда тоже ощутила боль. Настоящую боль, физическую… в сердце… И вот третий… Впервые стало так жалко себя. Какая же я несчастная. Только сейчас я по-настоящему поняла… Одинокая, никому не нужная, отслужившая своё старая ветошь…»

— Есть кто дома, можно войти? – донёсся до слуха Царьковой приятный женский голос. – У вас дверь была открыта. Вам требуется помощь?

Посторонний голос, но для лежащей на полу старой женщины он прозвучал как живая исцеляющая мелодия.

– Я звала, я! Дайте мне воды! – Пенсионерка развернулась лицом ко входу, где показалась приятная на вид женщина.

– Ой, ну как же вы тут одна?! – На лице женщины отразились неподдельный испуг и тревога.

Она бросилась поднимать пожилую женщину, интересуясь, не сломала ли пенсионерка что-либо во время падения. Осторожно и бережно молодая женщина помогла Царьковой добраться до кровати и тут же по её просьбе поспешила наполнить графин. Наконец страждущая пенсионерка напилась, осушив подряд два стакана вкуснейшей воды. Теперь она могла спокойно рассмотреть свою спасительницу. Это была молодая женщина лет тридцати, со стройной фигурой и открытым лицом. Можно даже сказать – с красивым русским лицом. Словно сошедшая с картин Венецианова. Незнакомка назвалась Марией, именем, от которого сразу повеяло неземным милосердием и добротой.

– Можно просто Маша, – дополнила она, возвращая Зинаиду Фёдоровну с небес на землю. – Я работаю в благотворительной патронажной службе «Ангел». Сегодня утром нам позвонил ваш участковый врач из поликлиники и передал ваш адрес. Вот я и пришла. И слава богу, вовремя.

– Эдуард Константинович, значит, побеспокоился? Носков? – автоматически уточнила больная, вспомнив сегодняшний инцидент с врачом. – Да, он сегодня что-то говорил про вас, да только у меня есть сиделка – Митрофановна. Она скоро вернётся.

– Ну, я до ее прихода посижу с вами, если вы не возражаете? – улыбнулась патронажная сестра.

– Да что вы. Я так вам рада. – Царьковой всё больше нравилась эта женщина. Тем временем новая знакомая пенсионерки оглядела квартиру и, увидев спортивные награды, подскочила на месте:

– Ой, это всё ваше? Можно я посмотрю?

Старая женщина, довольная вниманием к своей персоне, охотно закивала.