Вырванное сердце

– Приходится верить, – сделал разочарованный вид оперативник. – Во-первых, потерпевший при мне опознал преступницу, а она до сих пор Грачёвым не арестована. Во-вторых, только сейчас свидетельница дала показания о том, что капитан Грачёв является мужем мошенницы. Паспорт опять же в наличии! Похоже, что капитан работал с этой криминальной группой. Недаром мы их так долго всё никак отловить не можем. Теперь становится понятно, кто крышевал всю эту банду. – Власов в «расстроенных» чувствах опрокинул рюмку не чокаясь и вскочил на ноги.

– Нет, я не могу до утра оставлять это без доклада, пойду в дежурку звонить начальнику. – Не дожидаясь реакции женщины, он вышел из кабинета и побежал по ступенькам лестницы, радуясь, что всё так удачно обернулось для его банной компании.

Татьяна Петровна снова осталась одна – безнадёжно одна. Хотя нет. Власов оставил врачу-эксперту ополовиненную бутылку коньяка. Оставшись в паре со своим последним «французским кавалером», расстроенная женщина не преминула воспользоваться этим обстоятельством и отдалась ему вся полностью. Как, впрочем, и он – взаимно и без остатка…

* * *

«Сейчас она посмотрит на часы и засобирается домой. Надо что-то предпринять».

Егор подошёл к плотной тканевой перегородке, которая висела гармошкой у стены, и потянул её за край, зонируя комнату на две половинки. Детская половина была небольшой и умещала в себе кровать, на которой спала дочь, и её письменный стол. На взрослой территории оказался стол, раскладывающийся диван и холодильник со шкафом. Мария с удивлением осматривалась в новой обстановке, удивляясь такой метаморфозе.

– Это что значит, Егор? – спросила она, но по напряжённому выражению глаз было видно, что она знает ответ на свой вопрос. – Зачем этот занавес, мы же не в театре?

– Это ты правильно сказала, что мы не в театре, – зацепился за её фразу мужчина. – Нам пора перестать играть и начать жить реальной жизнью. Ты моя жена, я твой муж. Там за перегородкой спит наша дочь. Как тебе такая проза жизни?

– Значит, ты со своей женой вот здесь, за этим занавесом спал? – усмехнулась женщина. – А там ваша дочка?

– Наша дочка! – сердито поправил Егор, который уже нервничал с каждым разом всё больше и больше.

– Что ты от меня хочешь? – пристально посмотрела на Грачёва женщина. – Мне нужно домой, к маме. Она там одна.

Она встала, показывая своё намерение уйти.

– И мы с дочерью одни, – упёрся Грачёв, не желая выпускать её из устроенной им ловушки.

«Замолчала. Думает, наверное, как убежать. Поправляет волосы… У неё на шее справа была родинка, может, сказать ей об этом? Или сначала самому убедиться? Чушь. Я и так знаю, что это она. Кроме неё у нее ещё родинка под левой грудью и на лопатке… справа. На бедре, на внутренней стороне, выше колена… на правой ноге. Я всегда целовал их в определённой последовательности и улетал в «космос». Точнее, в его зеркальное отражение. Вместо белых звёзд на чёрном небе чёрные родинки на её белой коже. Словно особое небесное созвездие отразилось на её прекрасном теле… Она это знала и игралась, не давая прикоснуться губами к этим звёздам-родинкам, распаляя меня ещё сильнее. Чёрт! Лучше я бы об этом не думал. Теперь надо срочно сесть, а то выдам себя с потрохами».

Он протянул к ней руки и, приобняв, посадил на диван.

– Не торопись, Светлячок. Помнишь нашу игру в родинки? – Краснея от прилива крови к лицу, Грачёв тем не менее продолжал настойчиво гнуть свою линию. – Твоя первая родинка там же, где и была – справа на шее.

С помутневшим от возбуждения сознанием он притянул её к себе и откинул с плеча волосы. Потянулся, но она встряхнула головой, возвращая волосы на место.

– Прекрати. – Голос её дрожал. – Ты меня привёл сюда для чего? К дочери! Помнишь? А сейчас хочешь применить силу, чтобы потешить свою похоть. Как тебе не стыдно?

– Свет, а собственно, почему мне должно быть стыдно? – попытался придать своему голосу убедительность ошалевший от близости к ней Грачёв. – Ты моя жена, и тебя не было два года.

– Я не твоя жена, – устало произнесла молодая женщина.