Вырванное сердце

– Вы знаете Альберта? – Растерянность промелькнула на лице Шумилина, но он снова взял себя в руки. – Ах, ну да, вы же оттуда только что приехали. Тогда он, наверное, вам уже на многое ответил.

«Хитрый дядечка. Прощупывает, что я уже знаю. Блефовать, что ли? Поставить его в неловкое положение?»

— Я знаю практически всё, – приступил к своему обычному профессиональному диалогу Егор. – И то, что он отнимает квартиры у стариков, и то, что сплавляет их в дома престарелых, подобных вашему, а их директорам выплачивает стабильную зарплату. Он выкупил у вас Марию, чтобы она помогала ему в его преступных делах.

– Что значит выкупил? – возмутился Шумилин – Я никого не продавал. Она же не рабыня, в конце концов…

– Да, но у неё не было документов, и она числилась у вас, – перебил его Грачёв. – Поэтому без вашего согласия она бы не покинула порог вверенного вам заведения. Может, она до сих пор числится у вас?

– Да, – еле слышно признался хозяин дома престарелых. – За ней остаётся закреплено одно койко-место.

– Это Змойров попросил вас предоставить ему одно место для Царьковой? – Почувствовав, что «клиент поплыл», Грачёв неожиданно перескочил на другую тему, о которой Шумилин несколько минут назад говорить отказался.

– Вы всё и без меня знаете, – хмуро бросил Шумилин. – Только прошу вас учесть, что я никакими криминальными делами не занимаюсь. Мария сама захотела уехать из интерната и поработать патронажной сестрой в «Ангеле». У меня даже есть её расписка.

Шумилин залез в ящик письменного стола и достал оттуда картонную папку на тесёмках. Развязав допотопные завязки, он извлёк заявление и передал бумагу Грачёву.

«Прошу отпустить меня из вверенного вам учреждения сроком на один календарный год для того, чтобы я могла найти свою мать, которая отказалась от меня в роддоме г. Великие Луки».

– Вы сказали, что она ничего, кроме имени, не помнила, – недоверчиво покачал головой Егор. – А здесь она уже знает про родильный дом. Это как?

– У нас был штатный психолог, – спокойно прояснил ситуацию Шумилин. – Он долго занимался с Марией. В том числе неоднократно погружая её в гипнотическое состояние. Вот в одном из них она и описала родильный дом города Великих Лук. Вам бы туда съездить.

– Нет, – усмехнулся Грачёв. – Вы мне лучше психолога позовите.

– К сожалению, у нас эту штатную единицу сократили, – грустно поведал руководитель социального заведения.

– Пишите адрес, – протянул ему листок с номером телефона бывший оперативник, полагающий, что у психолога он может узнать куда больше полезной информации. Уже уходя из кабинета, он повернулся к довольному его уходом Шумилину: – Если Мария у вас появится, дайте мне знать.

Психолога он нашел на заднем дворе его частного дома. Пожилой седой мужчина выглядел таким старым, что было непонятно, как он мог ещё совсем недавно работать. Он стоял у клетки с кроликами, кормил их сеном, а заодно проводил с ними беседу, сильно напоминающую психоаналитический сеанс с пациентом. «Вон как соскучился по работе дедуля».

Грачёв поздоровался с Тимофеем Игнатьевичем Бородулиным, представился и пояснил цель своего визита. Они прошли в дом, где «дед Тимофей», как окрестил его Егор, не спеша поставил чайник, принёс на стол розетки для варенья и выставил банку варенья из крыжовника.

– Чаепитие располагает к доверительному общению, – он пристально посмотрел своими глазами-буравчиками на своего гостя, – вы согласны?

– Ещё как, – согласился Егор. – У меня был знакомый опер, так он всегда, как задержит наркомана, так давай с ним чаи гонять. Всё хотел добиться доверительной беседы.

– И как? – заинтересовался пытливый ум психолога. – Получалось?

– Доверия не скажу чтобы добивался, но зато, когда задержанного возили на наркотическое освидетельствование, его полный мочевой пузырь всегда давал необходимое для этого количество материала.

Бородулин вежливо хихикнул, оценив юмор гостя. Когда чай был разлит по кружкам, а светло-коричневое варенье наполнило розетки, «дед Тимофей» поинтересовался у Егора, почему его интересует его недавняя пациентка.

– Вы же понимаете, что у нас, врачей, есть некая этика, – прихлёбывая из блюдца чай, начал вести разговор старый доктор. – К тому же законодательство предусматривает врачебную тайну, особенно если человеку оказывалась психолого-психиатрическая помощь.

– Я хочу помочь Марии, – честно признался Грачёв, – но для этого мне нужно разобраться в ряде вопросов.

– А Мария нуждается в помощи? – уточнил Бородулин.

Егор стал подробно рассказывать доктору историю Марии, начиная с момента, когда в их отделение поступило заявление о попытке завладения квартирой одинокой пенсионерки. Врач с огромным интересом слушал бывшего полицейского, перебив его всего один раз, когда Грачёв рассказал, что Царькова признала в Марии Лошадкиной свою дочь.