Вырванное сердце

– Твоя машина попала в аварию. Есть жертва. – Голос начальника был строг и требователен. – У подъезда тебя ждёт машина. Давай на место аварии, я тебя жду.

«Что могло произойти? Мария была с нами. Тогда кто же в моей машине? Что за роковые спирали? Опять авария. Опять жертва. Блин, надо было спросить, кто жертва. И в какой машине? Может, она бросила машину и какой-нибудь пацан залез в неё покататься?»

Проголосовав поднятой рукой и поймав попутку, через пятнадцать минут он уже подъезжал к месту аварии. По счастью, на всей дороге не встретилось ни одной пробки, иначе Грачёв совсем извёл бы себя предположениями случившегося. Однако когда машина остановилась у полицейского кордона, ему вдруг захотелось сказать водителю, чтобы он разворачивался и вёз его обратно. Он уже видел подполковника в его пижонистой фуражке, сделанной на заказ в генеральском ателье. Рядом, словно шакал при Шерхане, мелькал Власов, тут же маяком отсвечивал красный нос Степаныча.

Егору было страшно выходить и следовать к тому куску металлолома, о котором лишь по цвету можно было догадаться, что это и есть его машина. А ещё этот тёмный силуэт на земле. Рядом со срезанной крышей. Грачёв перевидал много трупов. Здесь дело было не в боязни покойников. Он предчувствовал, что там лежит нечто, что может разорвать ему сердце. Он только прикинул на взгляд с этого расстояния размер, и когда понял, что труп взрослого человека, наконец заставил себя вылезти из машины. Увидев его, к нему навстречу побежал Степаныч.

«Чёрт, как в тот раз, когда разбилась жена», – пришла в голову к мужчине тяжёлая ассоциация. – Тогда тоже ко мне первым подбежал участковый и, пряча в землю взгляд, приобнял меня и сказал на ухо: “Крепись, Егорша. Беда к тебе пришла. Твоя там”…»

Подоспевший к Егору первым, участковый поздоровался с бывшим капитаном полиции и крепко пожал ему руку.

– Крепись, Егорша. Твоя там… – Слова майора словно запустили машину времени, перенёсшую Егора на два года назад.

Мужчину прошила боль. Она прошла молнией через левое плечо, проткнула сердце и застряла где-то в правом межрёберье. Егор закусил губу, чтобы не охнуть и сохранить спокойный вид.

– Здравствуй, Грачёв, – подошёл начальник. – Твоя машина стала участницей аварии. Ты передавал управление?

– Кому? – вопросом на вопрос ответил бывший подчинённый.

– Той, под полиэтиленом, – махнул в сторону трупа Козлов.

– Той? – переспросил Грачёв. – Там женщина?

– А что ты так удивился? – нахмурился подполковник. – Разве тебе привыкать к таким ситуациям?

Грачёв посмотрел Козлову прямо в глаза, и, видимо, в его взгляде было что-то, что заставило Алексея Ивановича отвести глаза.

– Иди опознавать, – тихо произнёс подполковник.

Словно в тумане, Грачёв подошёл к телу, пытаясь ещё до открытия лица, по другим второстепенным признакам исключить самое страшное. Глаза выхватили из-под клеёнки мысок женской обуви тёмно-коричневого цвета.

«Нет, чепуха. Коричневый и чёрный цвета – самые распространённые. Да и каблук вроде слишком длинный».

Немного успокоив себя, он нагнулся и откинул край целлофана. И тут же закрыл, поскольку ему показалось всё происходящее неправдоподобным.

«Она не должна лежать тут. Это какая-то мистификация. Может, она жива? И меня решили разыграть?»

Он дотронулся рукой до холодного лба Марии, всё продолжая думать о том, что она была в квартире Царьковой и не могла быть сразу в двух местах.

– Когда произошла авария? – продолжая всеми силами сохранять спокойствие, поинтересовался Егор.

Начальник назвал время аварии.

– Но она в это время была в квартире Царьковой! – сорвалось с языка Грачёва. – Я же её там видел.

– А я вижу её здесь, – пожал плечами Козлов. – И это для меня аргумент посильнее.

– Подпиши протокол опознания трупа, – подошёл к Грачёву Власов, протягивая бумагу.

– Светлана Грачёва, – прочитал в протоколе Егор. – Что, второй раз предлагаете мне жену хоронить? Может, уже первого раза хватит?

– Дело прекращать надо, – фыркнул Власов. – Тебе же это только на руку.

– Она не Грачёва, – покачал головой бывший капитан полиции. – Она Мария Лошадкина!

– Ты же сам утверждал, что это только запись в журнале приёма, – напомнил подполковник Козлов. – Что такого человека нет.

– А разве это тело не более сильный для вас аргумент, чем просто мои слова? – напомнил подполковнику его же недавнюю фразу Грачёв.

* * *