Высадка в Нормандии

Одни сельские районы война, казалось, обходила стороной, зато картина разрушений в других приводила в ужас. Едва ли не каждого очевидца до глубины души потрясал вид большого села Оне-сюр-Одон. С 11 июня село несколько раз бомбили, а теперь на него обрушился огонь артиллерии 30-го корпуса. «Не считая шпиля церкви и трех уцелевших коробок домов, все село сровняли с землей», – писал в дневнике офицер-танкист. Другой офицер, артиллерист, ужасался тому, что принимал в этом участие. «Воистину нужно было выработать в себе чувство отстраненности, иначе просто невозможно было бы исполнять свой долг, – вспоминал он позже. – Оставалось лишь вести огонь и молиться, чтобы оказалось, что французы успели уйти».

То, что в разрушенных бомбардировками и артобстрелами городах могли уцелеть мирные жители, неизменно казалось чудом. Андре Хайнц, боец Сопротивления из Кана, перебрался вместе с отрядами саперов на руины Виллер-Бокажа. Он видел сгоревшие во время июньских боев танки – и немецкие, и английские. Хайнц назвал их «месивом из стали». В замке Виллер на окраине города он узнал, что местный мэр виконт де Рюжи укрыл 200 жителей в винных погребах-туннелях. По словам Хайнца, вид у спасенных был ужасный. В другом маленьком городке один солдат Сомерсетского легкого пехотного полка отошел по нужде и споткнулся на куче обломков. Падая, он рукой коснулся чего-то мягкого. То была оторванная девичья рука. «Строиться, парни, пора двигаться дальше», – послышался голос командира дозора. Единственное, что успел сделать солдат, – это нацарапать на обломке крест и короткую надпись «Покойся с миром».

Многие солдаты жалели брошенных животных. Недоенные коровы страшно мучились. Они стояли неподвижно, потому что при любом движении невыносимо болело раздутое вымя. Солдаты из фермерских семей доили их прямо на землю, чтобы облегчить страдания. Одного офицера медицинской службы тронул вид «маленького жеребенка, ходившего вокруг своей недавно убитой матери. Он уже протоптал тропинку в траве и все отказывался уходить».

Пока на правом фланге 11-я танковая дивизия сражалась с 10-й танковой дивизией СС «Фрундсберг» на гряде Перье к востоку от Вира, а Гвардейская танковая наносила удар за ударом по выступу немецкого фронта, 30-й корпус наконец-то вышел к Мон-Пенсон. Пехота на танковой броне едва не задохнулась красной пылью, покрывавшей кустарник толстым слоем.

Атака была назначена на понедельник 6 августа. Многие солдаты и сержанты отмечали, что в Англии этот день – официальный праздник[244]. Мысли об этом вызывали воспоминания о семьях и родных берегах, но времени предаваться мечтам не было. Несдержанный генерал-майор Томас, командир 43-й Уэссекской дивизии, продолжал давить на подчиненных. Командир одного из приданных танковых полков отмечал: «Командиры бригад и батальонов 43-й дивизии побаивались Томаса и в то же время приходили в ярость, поскольку он постоянно вмешивался в боевые распоряжения и не давал им ни минуты покоя уже после того, как отдал окончательные приказы».

Командира батальона 13/18-го гусарского полка Джулиуса Нива ожидал еще один тяжелый бой. «Наша задача – захватить М.-П. (Мон-Пенсон), главную высоту Нормандии, силами измотанной пехотной бригады и переутомленного танкового полка», – писал он. Даже в момент получения приказов в штабе бригады офицеры оказались под «яростным обстрелом» немецких минометов.

Пехоту перспектива атаки угнетала еще больше. «Чем ближе мы подходили к рубежу, – писал капрал Проктор, – тем непосильнее казалась нам задача. Нижнюю часть склонов занимали возделанные поля, разделенные высокими и густыми живыми изгородями. Выше рос лес. Вершина, казалось, поросла утесником. На выступе вне нашего поля зрения находились немецкие радарные установки, которые следовало уничтожить. У подножия холма бежал ручей, который нам предстояло пересечь». Жара стояла невыносимая.

Артподготовка началась в 15:00. На левом фланге наступал 4-й батальон Сомерсетского полка, а на правом – 5-й батальон Уилтширского. Менее чем в 100 метрах за ручьем наступающие попали под плотный пулеметный огонь с фронта и обоих флангов. Головные роты вжались в землю. Некоторые повернули вспять и пытались укрыться под высоким берегом ручья, но там уже было тесно. «Скоро стало ясно, что слишком много народу пытается спрятаться за слишком маленьким укрытием», – писал сержант Партридж из Сомерсетского полка. Сомерсетцы и уилтширцы ждали, когда у немцев закончатся боеприпасы, но огонь противника не ослабевал. Уилтширцы понесли тяжелые потери. Среди погибших был и их командир.