Высадка в Нормандии

Через пятнадцать минут после истечения ультиматума Хольтиц и офицеры его штаба собрались на последнюю совместную трапезу в большом обеденном зале отеля «Мерис». «Мы вели себя как обычно – лишь тишина в зале указывала на то, какие усилия мы предпринимали, чтобы сдержать эмоции», – писал лейтенант граф фон Арним. Вместо того чтобы, по обыкновению, сесть за стол у окна и наслаждаться видом, они заняли места в дальнем конце зала. Пули, выпущенные со стороны Лувра, пробивали оконные стекла и вышибали куски штукатурки, разлетавшиеся по всему залу. «Если не считать этого, – добавлял Арним, – обстановка, официант и еда были такими, как всегда».

Леклерк, разместивший свой штаб вдоль платформы на вокзале Монпарнас, оставил генерала Героу в одиночестве и направился в полицейскую префектуру. Именно туда планировалось поместить Хольтица после капитуляции. Спокойствию Леклерка не способствовал и беспорядочный и шумный банкет, организованный Шарлем Люизе. Леклерк наскоро поел и выскользнул в гостиную. Бийотт сообщил ему, что атака на «Мерис» начнется в 13:15 силами пехоты и «Шерманов» 501-го танкового полка, которые будут наступать в западном направлении по улице Риволи.

Как только Хольтиц и его офицеры закончили обедать, стрельба на улице усилилась. Арним проводил Хольтица и полковника фон Унгера на верхние этажи. Поднимаясь по лестнице, Хольтиц обратился к старому солдату, установившему пулемет у замысловатой балюстрады из кованого железа. Он сказал солдату, что скоро все кончится и что рано или поздно он окажется дома. Когда подошли к рабочему кабинету Хольтица, то услышали взрыв и звон стекла. Арним видел, как полковник фон Унгер подошел к письменному столу, открыл свой портфель и достал фотографии в рамках. На них были его жена, дети, дом на озере Штайнхудер – картины мира и спокойствия.

Взрывы, которые они слышали, звучали с площади Согласия и сада Тюильри, где взрывались последние «Пантеры», подбитые выстрелами «Шерманов». Французская пехота продвигалась по улице Риволи короткими перебежками вдоль колоннады напротив Лувра. В конце концов в фойе отеля «Мерис» бросили дымовые гранаты, после чего французские солдаты во главе с лейтенантом Анри Карше вместе с бойцами Сопротивления ворвались в здание.

Карше помчался вверх по лестнице к рабочему кабинету Хольтица, где к нему присоединился майор де ла Ори, начальник штаба Бийотта. По словам Арнима, после короткого вежливого разговора Хольтиц заявил, что сдается вместе со своим штабом и оккупационными войсками в Париже. Хольтица и Унгера свели вниз по лестнице. В большинстве комнат еще не успел рассеяться дым, а в «Мерис» уже ворвалась толпа, каждый человек в которой лично хотел увидеть пленение немецкого коменданта Парижа. Французские офицеры быстро вывели пленных черным ходом на улицу Мон-Фавор и отвезли в полицейскую префектуру.

Некоторым младшим офицерам штаба и солдатам не так повезло – их конвоировали бойцы Сопротивления. К ним ринулась толпа желающих получить какой-нибудь сувенир. У Арнима выхватили его дипломат. У них шарили в карманах, срывали часы и очки. Их били в лицо, со всех сторон летели плевки. В итоге пленных выстроили в три шеренги и повели по улицам. Бойцам Сопротивления было нелегко защитить от разъяренной толпы не только немцев, но даже самих себя. Арним видел, как «бородатый гигант в рубашке с короткими рукавами» выскочил из толпы, приставил пистолет к виску его друга доктора Кайзера, шедшего как раз перед ним, и выстрелил. Арним споткнулся о падавшее тело доктора. По словам Арнима, безоружного солдата транспортной роты комендатуры застрелили в саду Тюильри во время капитуляции. Отец Фуке из 2-й танковой дивизии был шокирован тем, «какую ненависть толпа зачастую испытывала к врагам, разоруженным другими».

Хольтица и Унгера отвели в бильярдную полицейской префектуры, где их ожидал Леклерк вместе с Шабан-Дельмасом и полковником Бийоттом. Присутствовавший там же генерал Бартон, командир 4-й пехотной дивизии, удалился, уступая все почести французам. Леклерк взглянул на своего пленника.

– Я генерал Леклерк, – сказал он. – Вы генерал фон Хольтиц?

Хольтиц кивнул.

Несмотря на генеральскую форму, кресты и широкие бордовые лампасы на брюках, вид у низкорослого толстяка Хольтица был далеко не бравый. Его посеревшая кожа блестела от пота. Он тяжело дышал, и вскоре ему пришлось принять лекарство. Когда Хольтиц сел и, поправив монокль, начал читать акт о капитуляции, стоявший рядом полковник фон Унгер совсем побелел, взгляд у него стал отсутствующим. Хольтиц сделал лишь одно уточнение: под его командованием находится только парижский гарнизон – и просил не объявлять вне закона оказавших сопротивление солдат других частей и соединений. Леклерк согласился.