Высадка в Нормандии

Позднее командование Королевских ВВС в официальном докладе признало следующие ошибки. Целеуказатели для бомбардировки зоны «M» в районе Каньи были сброшены далеко от целей. Провели корректировку, но дым и пыль все равно свели видимость почти до нуля, так что летчики не смогли уничтожить батарею 88-мм орудий. На левом фланге, в зоне «Ай» у Троарна, лишь 18 % бомб упали вблизи целей. А в зоне «П», включавшей Юбер-Фоли, Солье и селение Бургебю, вблизи целей упали 40 % бомб. (Прим. авт. )

Англичан потрясла и выбила из колеи засада, приведшая – из-за отсутствия предварительной разведки – к настоящему разгрому 22-й танковой бригады. Но самым тревожным итогом сражения стало обнаружение полной неспособности танка «Кромвель» нанести повреждения «Тигру», даже при прямом попадании с близкой дистанции. Еще до начала вторжения кое-кто вполголоса поговаривал о том, что английские танки «бесполезны». Подполковник лорд Крэнли даже счел необходимым специально выступить по этому вопросу перед своим 4-м конным полком. Он вполне признал все недостатки английских танков, но «какой смысл ворчать? Других мы все равно не получим, так давайте драться как можно лучше с тем, что у нас есть». «Кромвель» был достаточно низким, имел высокую скорость движения по прямой, однако плоская лобовая часть была весьма уязвимой, а пушка – слишком слабой. Дж. Паттон резко критиковал и «Кромвель», и танк «Черчилль», и даже английские генералы не спорили с тем, что у «Кромвеля» имеются «дефекты конструкции».

Монтгомери же в письме де Гинганду от 12 июня выразил надежду, что удастся сразу пресечь все рассуждения о слабости английских танков, пусть эти рассуждения и соответствуют истине. Он не желал, чтобы у его танкистов выработался страх перед «Тиграми» и «Пантерами». Тем не менее в августе 1943 г. Монтгомери и сам критиковал конструкцию английских танков. Он тогда говорил: «Немецкие танки стреляют и дальше, и точнее наших». А пытаться замалчивать эту проблему год спустя значило откровенно закрывать глаза на очевидные факты. Немецкая 88-мм пушка – и на «Тиграх», и в варианте зенитки, используемой для стрельбы по наземным целям, – была способна подбить англо-американские танки прежде, чем те выходили на дистанцию действительного огня своих орудий. В подбитом танке близ Траси-Бокаж нашли дневник офицера бригады Хайнда. Предпоследняя запись за воскресенье 11 июня такова: «Батальону предоставили попытаться занять позицию. Потеряв четыре машины, он был вынужден сразу отступить. Мы готовились к вторжению четыре года, так почему же наши танки так сильно уступают немецким?»

Американцы, которые так любят хвастать своими техническими достижениями, были потрясены, когда выяснилось, что немцы превосходят их даже в стрелковом вооружении, в частности, имеют гораздо лучший ручной пулемет МГ-42. Сообщения о том, что орудия немецких танков намного лучше вооружения союзников, вызвали у Д. Эйзенхауэра совершенно иную реакцию, нежели у пытавшегося замолчать неприятную ситуацию Б. Монтгомери. Верховный командующий тут же написал письмо генералу Маршаллу и направил в США ведущего специалиста по танкам с целью выяснить, что можно предпринять, чтобы улучшить характеристики бронебойных боеприпасов. А Монтгомери следовало бы написать Черчиллю и потребовать резкого наращивания выпуска танков «Файрфлай» с превосходными пушками калибра 76,2 мм. Черчилль, стоявший у колыбели танковых войск, уж конечно, помог бы всем, что было в его силах.

Накануне неудачной операции по овладению Виллер-Бокаж У. Черчилль пребывал в состоянии эйфории. Наконец-то он отбывал во Францию, чтобы впервые лично посетить район вторжения, к тому же получил весьма обнадеживающее письмо от И. В. Сталина. «Вот что пишет мне Д. Д. [Дядюшка Джо[157]], – телеграфировал он Ф. Д. Рузвельту. – Меня это радует. “Летнее наступление советских войск, организованное согласно уговору на Тегеранской конференции, начнется к середине июня на одном из важных участков фронта”[158]». Это было подтверждение готовности к проведению операции «Багратион» – вероятно, самой продуманной и результативной наступательной операции Второй мировой войны[159].

Проведя ночь в своем личном поезде, 12 июня Черчилль в сопровождении фельдмаршалов Я. Х. Смэтса и А. Брука поднялся на борт английского эсминца «Кельвин». По пути через Ла-Манш, как отметил Брук, «проходили мимо караванов десантных кораблей, минных тральщиков, буксиров с плавучими секциями волноломов “Феникс”, причалов “Уэйлс” (“Киты”) и проч.». В 11:00 оказались в виду берега у Курсель-сюр-Мер. «Даже невозможно описать то, что предстало нашим глазам, – пишет дальше А. Брук. – Море, куда ни глянь, усеяно множеством кораблей всевозможных типов и размеров, снующих во всех направлениях. Мы проследовали мимо длинных шеренг тяжелых десантных судов и наконец дошли до искусственного порта “Гусберри”: там были полукругом затоплены корабли, образуя своего рода гавань».