Выше боли

Паша мне снится достаточно редко, можно сказать, очень редко, но если это случается – то что-то значительное в его жизни всегда происходит. За пятнадцать дней до аварии мне приснился странный сон, будто бы собралась вся моя семья: брат с женой и тремя детьми, сестра с мужем и двумя мальчиками, я, младший брат Паши и наша мама. Все мы провожаем Пашу на самолёт – большой самолёт, который ждёт только его одного. Уже вышли мы на аэродром и остановились прощаться, а я смотрю, что Паша почему-то в детских колготках, в которых он бегал, будучи малышом… Когда проснулась – стала переживать. Сон закончился неожиданно: Паша решил остаться…

Чувствовала ли я что-нибудь в момент аварии? Нет, кроме беспричинной грусти – ничего. Ночью не спалось, как всегда, и думалось, как всегда. Да, о Паше думала и собиралась позвонить; он на неделе не смог со мной поговорить по телефону и попросил перезвонить на выходных. В принципе – ничего особенного, кроме сна и грусти… Я часто думаю, почему я не почувствовала беду в тот момент?.. Хотя моя мама, Пашина бабушка, вся извелась, пока мы ехали с Димой к ней на маршрутке из Ставрополя. Говорила, что предчувствие было плохое, будто что-то в дороге может случиться…

Звук упавшей в телефон воскресной смски (05.11.11 09:43:29) вызвал безобидный вопрос о раннем госте, и я сразу взяла телефон. «Анна Анатольевна, Паша попал в аварию, в крайне тяжелом состоянии!» – было написано там. Сердце забилось, а мозг стал лихорадочно работать.

Я тут же перезвонила Маше, которая прислала сообщение, бывшей Пашиной девушке, и на мои вопросы она ответила, что сама всё узнала из интернета и подумала о том, что, скорее всего, родителям-то никто и не позвонил. «Руки, ноги целы?», – сразу спросила я. Ни голова, ни спина мне как-то не пришли в голову. «Не знаю», – робко ответила Маша, позвоните лучше его другу, который был с ним в машине в тот вечер, спросите, что и как, да и где лежит точно. Дала телефон друга.

«Руки, ноги целы?», – практически с этого же вопроса начала я телефонный разговор с Романом – участником аварии.

Парень замялся, как-то мягко ушёл от ответа и назвал больницу. Я почувствовала недоброе. Телефон больницы нашелся в инете, и вот я уже набрала реанимацию ЦРБ г. Чудова. Мне ответила реанимационная медсестра. Жёстко, без вступлений: «Да, лежит. Ампутировали ногу. Состояние крайне тяжелое. Конечно, приезжайте, Вы нужны ему…».

Я выла, как стая волчиц воет тёмной холодной ночью… и от невозможности что-то исправить моё горе не имело границ. Мой Пашка! Я ведь всегда была уверена, что с ним никогда и ничего не может случиться, я молилась за него постоянно, я всегда думала о нём и переживала вместе с ним его проблемы…

А дальше… мое сердце… и почти обморок… «скорая»… феназепам… родственники, машина, и домой – в Ставрополь, где мне уже начали подбирать варианты, как добраться до Чудова.

Рыдая, я собирала вещи, рыдая, я звонила начальству, рыдая, я как-то общалась. Этим же вечером мы с Димой сели на поезд и уехали в Москву, куда прибыли через полтора дня рано утром, и сразу пересели на «Сапсан»…

Перед больными нельзя плакать – их нужно лечить. И я не плакала возле сына, я просто решала проблемы по мере их возникновения…

Перевозка

«Там, где боль, я нахожусь, но ещё живой,
Там, где боль, я остаюсь самим собой,
Там, где боль, скоро нагрянет последний бой,
Либо выживание, либо в землю с головой…»

стихи из песни «Там, где Боль» – Shot feat. Тихий

Травмированных парней нужно было сразу перевозить в лучшую больницу, об этом сообщалось на сайте ребят – «…местные говорят, что их вам нужно увозить оттуда, так как больница их эта – нехорошая и ничем толком им там помочь не смогут, так как уровень специалистов низкий…», и многие это понимали, особенно те, кто уже сталкивался с врачами «глубинок» и тамошним уровнем медицины. Только эта перевозка была возможна с помощью коммерческой «скорой помощи» (потому что собирались забирать по инициативе родственников, а не по российским правилам определения больных).

Деньги, которые требовались на две «скорые», а они немалые, питерские парни собрали уже 5 ноября утром, на следующий день после аварии, а 6 ноября, когда состояние ребят более или менее стабилизировалось, договорились с больницами Санкт-Петербурга о приёме их на лечение в любое время. Но… чудовские врачи сказали, что «пострадавшие ребята на данный момент не транспортабельны в связи со сложностью их травм, поэтому будут пока оставаться в местной больнице». А о Паше, приезжавшим из Питера парням, главный врач, «огрызаясь», говорил, что «вообще с такими травмами не живут».