Выше боли

Наступала ночь, моё состояние приближалось к отметке ноль. Наметив завтрашнее паломничество, я, заручившись завтрашней поддержкой своей бывшей однокурсницы, заснула.

День рождения – 11 ноября

«Господи, прости нам грехи наши…»

11 ноября – мой день рождения, и я очень люблю эту дату и это число. Я никогда не старалась пышно праздновать его, он всегда был для меня своего рода рубежом – личным новым годом; в этот день на меня находило особое, философское настроение. У меня были разные дни рождения, но этот я бы не повторила никогда и ни за один из них я не была бы так благодарна… В тот день мне исполнилось 39 лет.

В 8.30 утра мы уже подходили к Смоленскому кладбищу, но не со стороны главного входа, а откуда-то справа (если смотреть изнутри кладбища), потому что сели не на ту маршрутку и нам пришлось еще минут 15 идти пешком. Было темно, горели фонари вдоль ограды, за которой было совсем ничего не видно. «Наверное, это и есть кладбище», – решила я.

Мы немного растерялись от того, что не знали, откуда в него заходить. Спросили у мимо идущей женщины, которая и объяснила, что если войти «вот в этот проход» и идти по диагонали вправо, то мы дойдем до места, которое нам нужно…

Чем еще меня поразил Санкт-Петербург в последние два месяца года, так это поздними рассветами и ранними закатами – солнце всходило только после 11 часов дня и заходило уже после 16 часов. При этом небо постоянно было затянуто тучами, солнце выглядывало довольно редко, да и то на пару часов, а то и меньше, а во время моего пребывания в северном, суровом городе произошло это всего лишь несколько раз.

Кроме того, в проходящем году не было снега ни в ноябре, ни в декабре, отчего темнота ничем не смягчалась. Для меня это было очень непривычно – сбивались внутренние часы. У нас на юге, где я живу, много солнца и света, особенно в Ставрополе, ведь он находится, можно сказать, на горе, и дней, в которых небо затянуто тучами, всего лишь несколько в году – все раздувают ветра. У нас очень большая «яркость», света порою даже слишком много…

Я не звонила в то утро в реанимацию – боялась, я шла за последним шансом и не хотела слышать о том, опоздала ли я…

Темно. Старое кладбище. Глубокая осень, но не холодно – около нуля. Я иду под руку с подругой. Мы ищем свет. Звук каблуков наших сапог рассеивается в пространстве окружающих могил. Я плачу от безысходности и возможной потери, от боли, которую испытывает мой сын, от всей этой неправдоподобно чудовищной ситуации.

Через всю мою грудь, с центром где-то в сердце, проходит насквозь большой серый тоннель – дыра, и вихрем горя свистит в нём ветер. Слёзы льются сплошным потоком и стекают по одежде на землю. Я иду по дорожке кладбища, политой собственными слезами, и молюсь про себя: «Господи, прости нас и все прегрешения наши… Господи, помоги…».

А в кармане пальто звонит телефон – кто-то хочет поздравить меня с днём рождения…

Ксения Петербургская

«…Предстояще на месте погребения твоего, пред образом твоим святым, яко живей ти, сущей с нами, молимся тебе: приими прошения наша и принеси их ко Престолу милосердого Отца Небесного, яко дерзновение к Нему имущая… Предстани святыми твоими молитвами пред Всемилостивым Спасителем нашим о нас, недостойных и грешных. Помози, святая блаженная мати Ксение… болящия и недугующия исцели…

Ты наша надежда и упование, скорое услышание и избавление, тебе благодарение возсылаем и с тобою славим Отца и Сына и Святого Духа, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.»

Из молитвы Ксении Петербургской

Через 10 минут мы вышли к небольшой часовне Блаженной Ксении Петербургской, возле которой уже стояло человек пять, но двери еще были закрыты – в будни часовня открывается с 10… Я обошла часовню три раза (как меня научила Людмила), прикладываясь к её стенам в определённых местах, тихо плача и прося Ксению помочь нам. Вика просила о чем-то своём, я – о сыне, и ещё две женщины обходили часовню также, по очереди, в почти абсолютной тишине…