Выше, чем Боги. Инфузия

И вот теперь, приближаясь к сегменту Донга, ее «сердце» замирает в предчувствии неизведанного. Сумеет ли она найти отгадку? Ведь то, что он совершил когда-то, было совершенно невозможно, без помощи богов! И судя по всему, она была оказана именно Мо, поэтому он и ушел, вместе с ней в заточение. А Алруэ, в отчаянии «ринулась» на Землю, передав Умрии всю полноту власти, над людьми в сети. Умрия хорошо знает, что эта помощь, если она была; оказывалась, настолько незаметно, непрямыми действиями, что разглядеть ее будет нелегко. Если же, связи между нынешними заключенными обнаружить не удастся, то тогда, здесь творится, что-то, настолько невероятное, что она не в состоянии этого осмыслить. Дверь в башню, таинственно скрипит несмазанными петлями, когда она, открыв ее, переступает через порог. Из обитателей сети, только она имеет право доступа сюда, в соответствии с заключенным Договором. Ее богатое воображение, рисует картину «помещения», как нечто среднее, между тесной библиотекой и широким кинозалом. Осмотревшись, она решительно направляется к одному из «стеллажей», достает первую попавшуюся под руки «книгу» и не торопясь, начинает листать «странички»…

Так. Молодой красавчик Донг, немолодой красавчик Донг, старый и изуродованный труп, бывшего красавчика Донга. Нет, ей никогда не нравились блондины! Умрия, мысленно одергивает себя. Затем ли, ты здесь? Можешь, хоть раз подумать о мужчине, просто, как о человеке? Еще бы! Конечно, могу…

Вот это да! Центурионище!!!¹ Она входит, прямо в застывшую картинку «истории», подходит к нему. Одергивает плещущий на ветру плащ, случайно касаясь локтем бугров мышц на груди латинянина. М-де, солидный мужчина! Хорошо, что Архиватор еще на Земле, хотя кого и когда это останавливало?!!

Так, двигаемся дальше… Инквизиция, Дюма, куча других персонажей… Не то, все не то… А вот, с этого места поподробнее. Арена Вероны². 3200 год. Соревнование двух прелестных возниц… Так! Взгляд, уже померк… Труп… Слезы… Истерика… Все, как обычно. Летательный аппарат садится прямо на песок арены. Куда она его? В поместье? А куда же еще?!! Ведь официально, он не существует! В Гербарий потащила!!! Ну, Алруэ, совсем рехнулась, с горя, бедняжка!!!

Так. А вот теперь, внимание. Он в сети, она на Земле. Долго он там сидит. Больше 150 лет. Если с обычной интенсивностью сравнивать, очень долго. Что делал, все это время? Встречи, встречи, встречи. Личности все темные, на преступников похожи. Ну, это по Ломброзо³, если. Нет, вот, вроде посимпатичнее пошли. Девицы появились…

Стоп, а это кто? На средневекового художника походит, вроде. Береточка с пером. Камзольчик коротенький. Панталончики в обтяжку. Ну, и мода?!! Странно… Зачем? Ах, картину двумерную разглядывают! На переднем плане женщина голая⁴, со спины нарисована, связанные руки назад вывернуты, правую ногу камень тяжелит, а левая – полусогнута. Висит болезная; метра два, над полом. Один палач, весело барабан с веревкой вертит, другой – прямо на нее смотрит. И трое за столом: писарь, да, два инквизитора. Смотрит Умрия, что Донг дальше делать будет. А он, двумя пальцами, рукав камзольчика прихватил, да внутрь картины заводит модника! А внутри – пустота! Если смотреть со стороны инквизиторской! Одно слово – двумерность! Горячо убеждает художника, поправить неувязочку такую.

Через день, снова внутрь идут и Умрия с ними. Вот, теперь хорошо! И глазами палача, и глазами писаря, можно на терзаемую взглянуть! С какой стороны ни глянь, каждый раз новые нюансы появляются. Объемно все, натурально. Это уж потом, найдется умелец или простой любитель, и добавит запахи, звуковое сопровождение, динамику. А Донгу, это ни к чему. Встает Умрия, возле розовощекого писаря, с черными кудрями (хм, мягкие они, и блестят так красиво), бросает взгляд на страдалицу. Ох! Личико-то девичье, совсем юное! А сзади женщина и женщина, наверное, диета неправильная была? Вглядывается в лицо: русые волосы в беспорядке по плечам напряженным рассыпались, капля пота на виске замерла, синие очи мукой смертельной полны. Ну, так и есть! Опять изверги, над Алруэ измываются! А сам Донг, в сутане с капюшоном. За стол садится, позирует. И не отличить, от собратьев по профессии. Смотрит на него художник. Да, уж! Похож! Снова к Алруэ поворачивается, чтобы несколькими талантливыми мазками, достоверности ее приватностям добавить…

А Донг, в этот миг, раз!!! И поменял бумажку, на столе лежавшую! Зачем?!! Останавливает Умрия «историю». Аккуратно, бумагу спрятанную, из рукава Донга достает. Три вопроса там, на латыни написаны, и все. А что подложил? Вроде, те же три вопроса. А смысл? Вот он, смысл! На обратной стороне бумаги… Числа… Символы… Неудобно долготу и широту, до минут и секунд исчисленных, римскими цифрами писать, а читать, еще труднее. Но можно, если надо! Быстро, она на карту «догренландскую», координаты набрасывает. Ясненько! Пятьдесят миль от Вероны! Стало быть, поместье ее, в 3200-м году…