Выше Эвереста

Немцы разбили лагерь на том же месте в апреле того года. Когда их продовольственные запасы истомились, они стали пить кровь яков. Недалеко от лагеря люди, эмигрировавшие из Тибета, пасли стадо яков. Немцы покупали v них ячью кровь и платили по пять рупий за литр. (Насколько мне известно, в таких случаях протыкают большую артерию на шее животного, затем рану замазывают. Говорят, что раньше монголы подобным же образом обходились с лошадьми.) Кровь кипятили, сгущали и делали из нее небольшие катышки, которые очень нравились немцам. Мы предпочли пользоваться ячьим молоком и сыром. К счастью, мы питались так недолго — носильщики все же прибыли со натяжением и припасами.

Лагерь 1 мы разбили на высоте 5290 метров, на что потребовался четырехчасовой путь по леднику. Ледник словно заколдовали: много раз мы проходили по нему, но никак не могли найти порогу к лагерю. Однажды мне понадобилось два часа, чтобы добраться по Лагеря 1. Следующие три дня мы посвятили разведке пика и подходов к нему.

В Лагерь 2 мы прокладывали путь через расщелины, двигались с трудом, и, казалось, конца этому не будет. Продвижение тормозилось также болезнью некоторых участников экспедиции, и их пришлось отправить вниз. Первая штурмовая группа, в которую входили десять человек, в том числе капитан третьего ранга Коли, полковник Джасвал и я, 28 октября отправилась в Лагерь 2. Расстояние между лагерями было большое, и мы прибыли в Лагерь 2 почти затемно, поэтому решили, что между этими лагерями следует разбить еще один. После изнурительного подъема потребовалось немало времени, чтобы поставить палатки и разложить спальные мешки. После захода солнца стемнело и стало значительно холоднее. У меня онемели пальцы ног. Кто-то нечаянно опрокинул в палатке чайник с горячей водой. В результате мы не смогли выпить чаю и провели довольно беспокойную ночь.

29 октября утром мы начали восхождение. Подъем до седла, расположенного на высоте 6140 метров над уровнем моря, оказался мучительным, так как снег был мягкий и доходил почти до колен. Поднявшись на седло, мы увидели северо-западную часть Сиккима. Отсюда предстояло подниматься по главному гребню к Ратхонгу. Солнце медленно опускалось за горизонт. Мы шли примерно часа два, затем выяснилось, что продолжать путь по гребню опасно, так как на нем нависло много карнизов. К тому же запасы воды иссякли и наступило сильное обезвоживание организма. Нами овладела глетчерная[25] усталость, появилась сонливость. Время шло, а мы все никак не могли найти более удобного подъема.

До вершины оставалось каких-то 212 метров. Она манила нас. Гомбу и я связались веревкой и стали снова карабкаться по гребню. За нами шла другая пара — Дорджи и Анг Ками. Остальные не захотели подниматься и начали спуск. Идти было очень тяжело. Чтобы не наступило полного обезвоживания организма, я сосал сосульки. Это помогло мне, но позднее я расплатился ангиной. Наша четверка продолжала восхождение. Пик казался обманчиво близким. Иногда мы даже считали, что уже достигли его, но на деле поднимались на очередной выступ гребня. Примерно в 13 часов 15 минут мы добрались до последнего выступа. На этот раз мы были на вершине.

Перед нашим взором открылся удивительно красивый вид. Горная система выглядела величественной. Коктханг оказался невысоким пиком; пик Фрей — скалистым и внушительным. Прямо перед нами возвышалась Джану, на которую в 1962 году поднялись французы. Гомбу, Дорджи и Таши смотрели на Джану и читали молитвы. Эту гору шерпы считают одной из самых недоступных и уверяют, что, для того чтобы подняться на Джану, человек должен уметь дотрагиваться до своих ног головой. Иными словами, подъем на гору — занятие весьма рискованное, там нависают снежные карнизы, и, чтобы подняться на них, альпинисту приходится задирать ноги до уровня головы.

Мы были в восторге от успешного восхождения на Ратхонг. Самый трудный этап подъема на вершину — последний, и альпиниста всегда охватывает волнение, удастся ли ему достичь вершины. Он покоряет ее, истощенный физически и морально. Однако радость так велика, что усталость быстро проходит. Чувствуешь себя снова свежим и полным сил для спуска.

Теперь я начал всерьез надеяться, что меня включат и экспедицию на Эверест, хотя не следует говорить «гоп», пока не перепрыгнешь. Мы пробыли на вершине Ратхонга минут тридцать, отдыхали и фотографировали, после чего начали спуск. Остальные члены группы тоже спускались, и мы вскоре их догнали. Полковник нас радостно приветствовал. Мы выпили фруктового сока. Днем, часа в четыре, мы наконец добрались до Лагеря 2, куда уже прибыла вторая штурмовая группа, и остались там ночевать. Наутро пошли в базовый лагерь, а вторая группа из семи человек начала восхождение. Им тоже удалось достичь вершины.