Выше Эвереста

Меня часто приглашали на собрания в местные альпинистские клубы. Я с удовольствием выступал там и показывал слайды, отснятые мной во время восхождения на Эверест. Слайды вызывали у зрителей восторг, ведь Гималаи казались многим далекими и нереальными. По-моему, из десяти моих слушателей восемь искренне увлекались альпинизмом.

К сожалению, число моих встреч с любителями альпинизма все росло. Иногда я возвращался в госпиталь очень поздно. Согласно распорядку дня пациент имел право покинуть госпиталь только в половине седьмого вечера и обязан вернуться не позже половины одиннадцатого. Видя, что мои опоздания участились, сестра Грэйс сильно забеспокоилась. Как-то утром она пришла ко мне в палату и сказала:

— Хари, вчера вы снова вернулись в половине двенадцатого ночи.

Я ответил:

— Сестра, я не мог приехать из Лондона вовремя. Была лекция, затем ужин. Вы же знаете, как трудно вырваться с приема, когда он в полном разгаре.

Мои объяснения ее не удовлетворили:

— Хари, поймите меня правильно, вы должны соблюдать заведенный в госпитале режим, в противном случае мне придется доложить об этом доктору Уолшу.

Я растерялся — не знал, что и ответить. Одни сестры снисходительно относились к моим опозданиям, другие же строго соблюдали правила, и в те дни, когда они дежурили, приходилось возвращаться пораньше. Однажды во время дежурства одной доброй сестры из Уэльса я отправился на прием. Разговоры об альпинизме и демонстрация слайдов затянулись, и я вернулся в госпиталь около полуночи. К моему удивлению, у дверей палаты меня встречала другая сестра. Она сердито сказала:

— Вы опоздали.

В ответ я не мог придумать никакого оправдания. Что же случилось с сестрой из Уэльса? Утром пришла сестра Грэйс и по тому, как она хлопнула дверью, я понял, что она сердится.

— Хари, этому надо положить конец. Я больше не могу мириться с вашими опозданиями и вынуждена доложить о них доктору Уолшу.

Минут десять она выговаривала мне за опоздание. Я не знал, куда деваться. Наконец я заметил:

— Сестра, торжественно обещаю, что вообще больше не покину территории госпиталя до своего отъезда в Индию.

Сестра ушла, но она по-прежнему оставалась недовольна мной.

Все наше отделение узнало о ночном происшествии. Убирая палату, Мэри сказала:

— Сестра Грэйс очень сердится на вас, Хари. Почему бы вам не ездить на приемы реже? Я понимаю, видимо, ваши слайды с Эвереста очень интересны. Мне бы тоже хотелось их посмотреть.

Несколько дней я выходил из палаты только тогда, когда наступало время процедур. Сестра Грэйс, проходя мимо, постоянно заглядывала ко мне, но всегда заставала меня на месте. Примерно через неделю она сказала:

— Хари, по-моему, вы вообще не выходите из палаты.

Я лишь улыбнулся в ответ.

— Вы можете ездить, когда вам угодно, Хари, но старайтесь возвращаться вовремя. Не нарушайте режим, — проговорила Грэйс.

Через час она вернулась и принесла несколько бутылок темного пива. Грэйс ударила по допотопному радиоприемнику, и я понял, что наша дружба восстановлена.

В конце августа я присутствовал на приеме, который сикхская община устроила в мою честь в гурдваре Саутхолла, построенной в 1966 году на месте старой фабрики.

Этот район в основном населяют пенджабцы. На улицах можно увидеть много сикхов. На тротуаре собралась небольшая толпа. Поскольку Джилл уехал в Индию, меня встречали вице-президент общины и старший сын Джилла Джагмэйл, энергичный молодой человек.

В конце большого зала на возвышении лежала «Грант Сахиб» — священная книга сикхов, а священнослужители пели шабады (псалмы). После киртана поднялся секретарь и произнес длинную речь. Я был ему благодарен за теплые слова, произнесенные в мой адрес, но меня несколько смутило, что он преувеличил мои успехи в качестве альпиниста и солдата. После церемонии мы вместе пообедали.

Гурдвара в Шеперде-Буше, где состоялся другой прием, построена в 1913 году махараджой Патиалы. Она именовалась «Бхупандра Дхармасала», и в ней временно проживали сикхские студенты. Выглядела гурдвара словно дворец, а стены ее украшали портреты махараджи. Храм находился на втором этаже. Во время моего посещения там шли переговоры о пристройке к зданию путем покупки соседней церкви. Позднее я узнал, что через две недели после покупки здание было уничтожено пожаром. Гурдвара потеряла двадцать тысяч фунтов стерлингов, но, к счастью, сделку совершали через банк, который застраховал здание. Его перестроили, затратив около пятидесяти семи тысяч фунтов стерлингов, и теперь оно выглядело весьма пышно. Там был просторный зал для собраний, столовая, кухня и дпугие помещения.

После приема Джагмэйл повез меня к себе домой и познакомил со всеми членами семьи, а затем на «роллс-ройсе» отвез в госпиталь.