Выше нас только небо (СИ)

— Просто он очень подходит Гарри, — она покраснела и тут же добавила: — Извини.

Джинни пожала плечами, раздраженно отмахнулась от приглашающих воплей Полной Дамы, подошла к перилам и, наклонившись вперед, стала смотреть, как ездят внизу длинные лестничные пролеты. Рыжие волосы в тусклом свете поблекли, став какими-то бурыми, и сама она выглядела поникшей и усталой.

— Гарри никогда ко мне так не относился, — внезапно сказала она, оборачиваясь к Гермионе. — Я ведь и правда думала, что он меня любит. Потому что не видела его другого и даже не представляла, что он может быть таким. Что может так кем-то дорожить. Я бы жизнь за него отдала, такого. А Хорек…

— Что?.. — Гермиона встала рядом с ней, не зная, что сказать в такой ситуации.

Джинни подняла голову и требовательно посмотрела на нее:

— А Хорек за него свою жизнь отдаст? — она усмехнулась и крепко стиснула шершавый поручень. — Хотелось бы верить, вот только не верится.

— Отдаст, — Гермиона постаралась убрать из голоса все эмоции, поэтому ее ответ прозвучал почти равнодушно.

— С чего ты это взяла? — Джинни сердито нахмурилась. — Малфой никогда не упустит своей выгоды. Вот я ему ни капли не верю. И Рон тоже. Одна ты почему-то взялась его защищать. И нас заставляешь.

Гермиона вздохнула:

— Джинни, Малфой любит Гарри. Смирись с этим, — она в задумчивости теребила рукав, продолжая смотреть куда-то вниз.

Джинни вспыхнула и выпалила, не сдержавшись:

— Да ты-то откуда можешь знать, что такое любовь?! Если у тебя никогда и ни с кем не было ничего серьезного?! Например, я всю жизнь любила Гарри! А ты… — она осеклась и виновато посмотрела на вздрогнувшую от ее слов Гермиону.

— А я… не любила. И правда, что это я? — та подняла голову и растянула губы в какой-то неправильной, мертвенной улыбке. — Ну, раз ты так думаешь… Я расскажу тебе, Джинни, — Гермиона облокотилась о перила локтями и снова уставилась в темную пустоту. — Когда ты спрашивала, кто у меня был… я тебе не сказала. Но он был. Один человек. Он об этом не знал, конечно. Ведь это он у меня был, а не я у него, — она судорожно сцепила пальцы в замок. — Так вот, это было как наваждение. Как Империо. Когда ты хочешь с этим бороться, но не можешь. И ты понимаешь, что не только жизнь за него отдашь. Жизнь — ерунда. Всю кровь свою сцедишь капля за каплей. Душу продашь, лишь бы с ним всё хорошо было. Вот только нельзя. Неправильно. Невозможно… И ты должна забыть, но вместо этого по-прежнему снова и снова подмечаешь его малейшие черточки, различаешь оттенки настроения по голосу и мечтаешь. И иногда тебе даже начинает казаться, что ты знаешь его намного лучше, чем он сам. Но ты так никогда и не подходишь к нему, потому что боишься. Его, себя, всех. И уверяешь себя, что сейчас ему этого не надо. Но что однажды… Что когда-нибудь настанет это “однажды”, и ты все успеешь, — Гермиона быстро вытерла глаза рукавом мантии. — Вот только “однажды” наступает совсем не так. Он… уходит отсюда… совсем уходит. А ты ничего не успела. Вообще ничего. Но его больше нет и никогда не будет. И ты не сразу понимаешь, что, оказывается, тебя тоже больше нет. Что незачем жить. И приходится каждый день собирать себя по частям заново.

Гермиона повернула голову и посмотрела на подругу, словно не видя. Джинни, приоткрыв рот и затаив дыхание, слушала размеренную, бесцветную речь и ошеломленно молчала.

— Кто? — тихо выдохнула она.

Гермиона помотала головой и снова отвернулась к перемещающимся лестницам, словно их мерное движение могло ее успокоить.

— Ты проклинаешь себя за каждое мгновение, когда ты могла к нему подойти и не подошла, — подавленно сказала она и резко обернулась к Джинни. — Ты думаешь, что я не любила? — с горьким вызовом спросила Гермиона. — Так вот, что я тебе скажу, Джин. На самом деле, это ты никогда не любила Гарри. Ты всегда видела в нем картинку: красивый парень, умный, отважный, перспективный. Наверное, ласковый, я не знаю. Но кроме того, ты всегда смотрела и на других. Например, всю неделю ты заигрывала с Дином, и не спорь, — Гермиона чуть улыбнулась, увидев протестующий жест подруги. — А для Малфоя больше никого не существует кроме Гарри, понимаешь? Ему нужен только он, самая его суть. До боли, до затмения сердца. Я не говорю, что это правильно, и нужно любить только так. Наоборот, это ненормально, тяжело и больно. Просто, когда в тебе уже есть это, от него никуда не деться, — Гермиона нервно усмехнулась и накрутила на палец толстую прядь. — Сегодня я увидела это у него в глазах. Пусть он в этом никогда не признается. Но я вижу. Я не думала, что он так умеет. Не ожидала от него. И даже растерялась. Он искренне готов был отказаться от Гарри, когда подумал, что тот влюбился. Хотя у него самого жизнь бы на этом кончилась.

— Гермиона… — Джинни растерянно попыталась что-то сказать, но та ее перебила.