Выше неба

Анна позвонила, когда они красили гостиную, пытаясь найти единственно верный оттенок желтого. Они взяли в магазине красок четырнадцать образцов и уже свели их количество к девяти.

– Я думаю, – сказал Стюарт, – сливочно-желтый с орнаментом цвета зимнего солнечного света.

– Ты шутишь? Зимний солнечный свет – не мягкий оттенок. Сливочно-желтый с простым светло-желтым лучше.

Они отошли назад, какое-то время глубокомысленно смотрели на стену, потом одновременно рассмеялись.

– Мы такие привереды… – Стюарт провел испачканной в краске губкой по рубашке Дэвида. Зазвонил телефон, и он снял трубку. Поговорив с Анной минут пять, Стюарт вернулся в гостиную.

– Кто это? – спросил Дэвид.

– Анна. В следующие выходные мы приглашены в ее дом в штате Мэн. У Джека сорокалетие. – Он поправил пластиковый чехол, который защищал диван от краски.

– Нет, – сказал Дэвид. Стюарт пожал плечами:

– Как хочешь. Я вернусь в воскресенье вечером. – Он подошел к камину, размышляя о том, что каминная полка не должна быть обязательно белой. Может, не совсем белой.

– Я имею в виду, Стюарт, что это не очень хорошая идея для тебя самого.

– Почему? – Он обернулся.

– Это как бы увековечит ваши отношения с Джеком, и в конечном счете тебе будет просто больно. – Стюарт смотрел на него молча. – Отношения закончились. Ты уже когда-то горевал о нем. Разве тебе надо переживать все это снова?

– Тебе-то что? Это не имеет никакого отношения к тебе. К нам. – И перед тем как вернуться к проблеме желтых оттенков, он быстро и нежно поцеловал Дэвида. Одним из качеств, которые он больше всего ценил в Дэвиде, было то, что с ним можно так свободно разговаривать. Ценой общения с Джеком были обиды и сарказм.

– Я действительно не хочу, чтоб ты ехал. И прошу тебя не ездить.

– Ты говоришь глупости. Это все неуверенность и глупость.

Дэвид не отступал:

– Если ты уедешь, то к твоему возвращению меня может здесь уже не быть.

Стюарт спокойно посмотрел на него:

– Это угроза?

– Нет. Просто мне придется задуматься, что значит иметь партнера, который не уважает моего мнения.

– Хорошо, – сказал Стюарт. – Я понимаю. – На самом деле Дэвид имел в виду совсем не это. Годы, проведенные с Джеком, научили его подавлять панику. Стюарт больше не чувствовал себя расстроенным или отчаявшимся каждый раз, когда возлюбленный хлопал со злостью дверью или не был там, где обещал. Однако никогда раньше Дэвид еще не казался таким поникшим. Неужели все так серьезно?

Он поговорит с ним позже, когда вернется от Анны, решил Стюарт, ведя сквозь лесной тоннель зеленый джип «Чероки», который они с Дэвидом купили на прошлой неделе. Салон был обтянут кожей, машина даже пахла богатством. Он включил музыку и достал телефон. Нет. Не сейчас. Зачем начинать это сейчас?

В Портленде он остановился, чтобы пробежаться по магазинам. Что, черт возьми, Джеку нужно? Одежда? Книги? DVD всегда были верным выбором. Он нашел несколько малоизвестных фильмов Роберта Митчема. Потом взял несколько картин с участием Бена Эффлека, которого Джек тоже очень любил. Для Флинн он нашел записи «Ривердэнс» – Анна как-то сказала, что внучке нравятся ирландские танцы.

Когда он уезжал из Ворчестера, шел легкий снег, но здесь была настоящая зима. Сосны и ели сгибались под тяжестью льда и снега.

Он остановился в небольшой гостинице, в часе езды от Анны, чтобы выпить чашку чаю и переждать непогоду. В ресторане, окна которого выходили на все четыре стороны света, был огромный камин, в котором лежали толстые березовые поленья. Стюарт был здесь дважды: однажды с Дэвидом, по пути на вечеринку к Анне в канун Нового года, а второй раз один, когда ему вдруг невыносимо захотелось увидеть Джека. В тот раз он взял себя в руки и вернулся.

Стюарт сел в углу, подальше от беспокойной толпы туристов. Это было хорошей идеей – спокойно посидеть, собраться с мыслями перед встречей. Иногда Стюарта охватывали грусть и сожаление по той жизни, которую они вели. Но такое случалось не часто. Обычно он чувствовал себя счастливым от того, что теперь рядом с ним человек решительный и верный, который безоговорочно любит его.

Зал был полон семейными парами и шумными детьми. Снаружи горы были уже полностью покрыты снегом. Стюарт заказал себе бренди и задумался, похожи ли комнаты в этом отеле на комнаты в В&В, где они с Джеком обычно останавливались. У Дэвида не было и оттенка сентиментальности. Временами, когда Стюарт предлагал поехать на север, посмотреть на листья, Дэвид в первую минуту думал, что Стюарт имел в виду редкие заархивированные рукописи или фронтисписы старых книг.

– А чем отличаются листья в Массачусетсе? – как-то изумился Дэвид, когда Стюарт объяснил, что имел в виду. Стюарт только закатил глаза. В такие мрачные моменты он задавался вопросом, не слишком ли они разные для долгого жизненного пути. Но было в их отношениях нечто, что можно было назвать любовью крепкой, как скала.