Выше неба

– Есть одна вещь, которую я могу рассказать вам обоим о смерти… нет, две вещи. Первая – это не так уж плохо, как говорят. Это похоже на тоску по дому, из которого ты собираешься переехать. – Он глотнул бургундского и потянулся за бутылкой, но Анна отодвинула ее ногой.

– Осторожнее. Тебе нельзя, ты же знаешь, – мягко сказала она.

– Да. Я знаю. Но мне уже почти сорок, и мы отмечаем приезд Стюарта. – Анна пожала плечами и посмотрела, как он налил четверть бокала и показал ей, ожидая одобрения.

– Твоя печень… – Анна повернулась проверить камин. Она тоже была немного пьяна, но чувствовала себя умиротворенной.

– А какая вторая вещь? – заговорил Стюарт.

– Что, детка? – спросил Джек.

– Что за вторая вещь, которую ты хотел сказать нам? Джек уставился вперед, словно пытаясь вспомнить что-то забытое.

– О! Вторая вещь заключается в том, что очень важно, чтобы люди были физически ближе к тебе, настолько близко, насколько это только возможно. Плоть бесценна.

– Это, – ответил Стюарт, протянув руку вдоль плеча Джека и наткнувшись на руку Анны, – давно известно.

– Мне нужно взглянуть, как там Флинн, и дать вам пообщаться. – Стюарт улыбнулся Анне, а Джек усадил ее обратно. – Нет, Флинн в полном порядке. Останься ненадолго. Пожалуйста.

– Джек, ты каждый день видишь мою противную рожу. Уверена, что вам со Стюартом нужно побыть наедине.

– Анна, пожалуйста, прошу тебя.

– Джек! – Она рассмеялась. – Больше не пей. Ты начинаешь вести себя, словно пьяница в баре перед закрытием.

Стюарт почувствовал разочарование. Он не ожидал, что Джек встретит его с сердечной радостью и распростертыми объятиями, но все же ему казалось странным, что Джек относится к нему так светски, словно он один из множества гостей.

Даже сейчас Стюарт ужасно хотел просто побыть с ним вдвоем, в спокойном молчании и тихих разговорах… Анна и Джек говорили о Флинн около часа, обсуждая, нужно или нет показывать ее врачу. Потом они поговорили о ценах на недвижимость и обсудили, кого пригласить на рождественскую вечеринку.

– Я абсолютно уверена, что в прошлом году обидела половину местных жителей, – пожаловалась Анна.

– В городке проживает пятьсот человек. Никто и не ожидает, что ты позовешь всех, – сказал Джек. – Кроме того, неужели ты действительно хочешь позвать каждого слащавого Билли и Боба, чтобы они явились со своими домашними пирогами? Почему бы не пригласить только избранных? Кто, в конце концов, будет развозить всех по домам?

– Я. Но не всех, – сказала Анна.

– Я не буду. Ни в коем случае. У меня не будет никаких угрызений совести, если мы вычеркнем из списка тех, кто говорит: «Геи отправятся в ад».

Стюарт уставился на огонь и думал, что, наверное, ему не стоило приезжать. Джек вернулся; он был практически тем прежним человеком, который жил в его сердце, где не было места больше ни для кого. Ему хотелось хоть немного той теплоты, опьянения, которые были в их жизни совсем недавно.

– Наверное, ты прав, – сказала Анна. – Я сноб. Зачем притворяться кем-то другим? Хотя, может, и стоило пригласить сюда полгорода. Мы с Флинн собираемся здесь еще немного пожить.

– В отличие от тех из нас, кто просто заехал на выходные или собирается умереть, – сказал Джек и потянулся за графином вина.

– Джек, ты меня утомляешь. Вы с Флинн как две толстые задницы на набитом чемодане.

Джек рассмеялся:

– Что с тобой, Анна?

Она на минуту задумалась, чувствуя себе одновременно раздраженной и удивленной:

– Я не знаю. Просто сегодня у меня ни на что не хватает терпения. Я устала и не хочу, чтобы на меня давили. Я не в настроении тебя слушать. Эти твои словесные каламбуры, или как ты их называешь.

Джек обнял ее и поцеловал в шею:

– Прости, дорогая. Прости. Я не подумал. Ты же знаешь, я люблю тебя.

Стюарт почувствовал горечь. Джек редко говорил ему подобные слова и почти никогда не проявлял такую нежность, извиняясь за невнимательность. Не было никаких причин ревновать к Анне, это он знал. Анна – единственный человек, которого Джек не может позволить себе обидеть и потерять. Стюарт больше никогда сюда не вернется. Это был прощальный визит, он закроет эту дверь и запрет на замок. Он вернется домой, к Дэвиду и их простым отношениям, они будут переживать маленькие проблемы и радоваться маленьким радостям, повседневной размеренности, которая делает жизнь более простой, предсказуемой и спокойной.

Позже Стюарт лежал в постели в комнате для гостей, слушая, как за стеной Джек разговаривает с Флинн. Он смотрел на корку льда на старомодном окне, закрытом ставнями, слушал шорох волн, которые ударялись о скалы. Стюарт не чувствовал себя таким одиноким с тех пор, когда они жили с Джеком, и он подолгу ждал в постели, когда тот придет к нему. Послышался детский смех Флинн – она была таким обаятельным ребенком, хотя нет – уже не ребенком. Однако и молодой девушкой она еще не стала. Пленяющее безвременье, когда мальчики и девочки были одинаковыми. Еще немного, и они начнут быстро меняться.