Выше только любовь

Они не разговаривали, но Натали улавливала, как омерзение и ужас уходят прочь, оставляя за собой возбуждение. Эти ощущения, горячая вода, прикосновение рук Джулиана и его теплая кожа, прижавшаяся к ее… Даже постепенно стихающая боль на лбу. Она наслаждалась всем этим, упивалась, чувствовала, как оно пытается вырваться наружу. Девушке хотелось смеяться или плакать, или и то, и другое одновременно. «Нет, я хочу большего…»

Она повернулась к Джулиану, и он поцеловал ее, прижимаясь ближе, мокрый и теплый. «Да, – подумала она. – Да всему: жизни, хорошему и плохому, боли и любви. Но особенно да ему, этому моменту, которого могло и не быть».

Поцелуй вышел страстным и глубоким под водой, кажущейся теплым дождем. Открыв глаза, Натали увидела перед собой белые бинты у него на виске.

– Твои швы нельзя мочить, – выдохнула она.

– Мне все равно.

– А мне нет. – Она протянула руку за спину и выключила воду. – Отнеси меня в постель.

Джулиан отнес ее в постель, и они легко стали одним целым. Это было одним из многих движений, которое полностью соединило их. Парень лежал на ней, и вода струилась с его темных кудрей по щекам, словно слезы. Натали прервала поцелуй, чтобы взглянуть на него, запомнить его. Глаза Джулиана поймали ее в свою призму голубого цвета, и у нее перехватило дыхание. Натали просто не могла отвернуться. «Позвольте мне навсегда остаться здесь…»

Он кивнул, словно бы слышал ее мысли.

– Я никогда не позволю тебе уйти.

Девушка отдавалась ему, делясь с ним своими жизненными силами и забирая его, пока не почувствовала, как переполняется любовью и чистой радостью из-за того, что просто осталась в живых. Удовольствие нарастало, а затем достигло пика для них одновременно, как подтверждение, как награда. Натали засмеялась, а ее сердце вспорхнуло ввысь, когда она увидела яркую улыбку Джулиана, поскольку знала, что все будет хорошо.

Когда обжигающая страсть стихла и превратилась в теплое свечение, они остались лежать, не двигаясь. Только их губы шевелились, шептали и улыбались, и целовались, пока желание не проснулось вновь. Они отпраздновали во второй раз, а потом спали без снов и ничего их не преследовало.

Эпилог

– Я свободен, – Эдуардо смотрел на широкие просторы за городскими стенами. – Ты поедешь со мной?

– Я никогда не выходила за ворота, – сказала Сара. – Мне страшно.

– Как и мне. – Он взял ее за руку. – А сейчас я чувствую себя непобедимым.

– И я, – рассмеялась она. – Как можно чувствовать и то, и другое одновременно?

Эдуардо улыбнулся.

– Это любовь.

«Зарождение тишины», Рафаэль Мелендес Мендон

Натали сидела на краю бассейна на террасе крыши «Гритти Пэлэс». Она водила пальцами по воде и купалась в лучах прекрасного итальянского солнца. Внезапно зазвонил мобильный, и девушка улыбнулась, увидев имя Либерти на экране.

– В Калифорнии же сейчас семь утра!

– Вообще-то шесть, – зевнула Либерти, – но пробуждение в такие ранние часы – одна из жертв, на которые я иду ради друзей.

– Какая мученица! Святая! Я собиралась сказать «святая».

Либерти фыркнула.

– Ну, как дела? Позволь угадаю: ты провела большую часть тура по Европе, уткнувшись в его новую книгу? Как она там называется?

– «Зарождение тишины».

– Точно. Давай честно. Ты прочитала ее уже раз десять, да?

Натали улыбнулась про себя.

– Нет. Только один раз. – Ей понадобилось прочитать ее лишь раз, чтобы понять: она может пересказать ее слово в слово. «Это наша история».

– Просто поверю тебе на слово, – рассмеялась Либерти. – И как Хорватия? Куда вы ездили? Рейкьявик?

– Это Исландия. Мы на восемь дней ездили в Риеку.

– Какая разница… и как?

– Это было потрясающе. Очень красиво, и Джулиан был рад там оказаться.

Это слово слабо описывало его эмоции. Сначала Джулиану было тяжело и больно, но в итоге волнительно оказаться там, узнать, что его отец являлся чем-то большим, чем непостоянный призрак, так долго преследовавший его. Но она не стала говорить об этом Либерти.

– Он нашел связь со своей семьей, которой у него никогда не было. Заполнил пробелы. Это прекрасно.

– Рада слышать, – сказала Либерти. – И теперь ты в Италии на… пару дней? А потом Париж? – Она тяжело вздохнула. – Вот жизнь у нуворишей.

– Мы вернемся в Сан-Франциско в конце месяца. Надеюсь, дом будет закончен к тому времени.

– Викторианский мегаособняк? Не надейся.

– Он не настолько огромный.