Вышел киллер из тумана

Однако Вадим перенес все эти проблемы с достоинством. В конце концов, он не влюбленный юнец, а этот брак был браком по расчету. И расчет полностью оправдался.

Супруги, имея такие материальные условия, могли жить совершенно независимо друг от друга. Что они, собственно говоря, и делали. У Оксаны, к тому же, был перед глазами живой пример - ее собственные родители, давно уже живущие раздельно и даже встречающиеся крайне редко.

Оксана в основном жила в городской квартире на Арбате, ее не прельщал свежий воздух Подмосковья. Она вела богемный образ жизни, посещала приемы, рауты, презентации, выставки, юбилеи, коллекционировала автомобили, уникальные ювелирные украшения, а с недавних пор еще и пейзажи русских художников. Сами по себе русские пейзажисты, собственно говоря, интересовали ее крайне мало, просто она увидела дома у бывшей однокурсницы небольшой по размеру пейзаж Левитана, однокурсница назвала его примерную цену, и Оксана загорелась новой идеей. Кошельки отца и мужа вполне позволяли эту идею осуществлять, а у нее теперь было интересное и благородное занятие.

Вадим был занят работой, увлечен новыми проектами, идеей постоянного увеличения капитала, а ночевал в основном на своей загородной вилле. Там он мог хоть по вечерам и утрам дышать свежим воздухом, что в его возрасте было крайне полезно.

У Оксаны проблем практически не было, у нее даже не могло быть желаний, так как они всегда предугадывались и немедленно выполнялись. Хотя к ее новому увлечению - коллекционированию живописи супруг отнесся несколько напряженно. Зато отец ей ни в чем не отказывал, ему все было по карману.

А вот общаться с мужем ей становилось все сложнее и сложнее.

Вообще Вадим Филиппович в последнее время стал подвержен неким приступам внезапно возникавшей депрессии, сопровождавшейся жутким раздражением. Его мог привести в бешенство холодный или недостаточно крепко заваренный кофе, мог довести до белого каления запах пригорелого мяса. Он жутко напрягался и внутренне холодел от очередного презрительного взгляда Оксаны, от острого, произнесенного покровительственным тоном словца вальяжного, никогда не унывающего тестя Евгения Леонидовича. Много у него возникало причин для раздражения...

Он уже давным-давно привык к тому, что все делается по его сценарию, именно так, как захочет он. Так было с тех пор, как он укрепился в семье своего первого тестя и сделал уверенный шаг к своей будущей карьере. А уж когда они с Верой стали жить отдельно, он зажил настоящей уверенной полноценной жизнью. Вера уважала и обожала его, дети считали его образцовым отцом, тесть и теща образцовым мужем, талантливым ученым, блестящим преподавателем.

С годами аппетит его увеличивался, ему хотелось все большего и большего. А теперь, когда ему шел уже пятьдесят четвертый год, он стал сомневаться - надо ли было вообще стремиться к чему-то большему, не стоило ли остановиться на достигнутом. Ведь и так уже всего было более чем достаточно - и денег, и власти, и уважения, и любви... Но он был ненасытен.

И что теперь?

Он на пике зажиточности, почета. Он может в жизни все - купить дом в любой части земного шара, в любую минуту поехать куда угодно, может влиять на правительство, а значит, на судьбы многих людей.

И вдруг... Мелочь, путающаяся под ногами мелочь, вроде этого толстого Олега Хмельницкого. Ему приказали подписать документ о выдаче кредита, он отказался. И что дальше? Утихомирился бы, понял, что совершил ошибку, с кем не бывает? Ну, наконец, подал бы заявление об увольнении. Но нет, поднял такую бучу, организовал чуть ли не бунт против руководителей банка. Подговорил такую исполнительную деловую женщину, как Алла Скороходова, которой всецело доверял Софронов, проникнуть в кабинет главного бухгалтера, влезть в компьютерную секретную программу, переписать ее на дискету... Кто мог такого ожидать? Что, теперь надо опасаться всех сотрудников банка бухгалтеров, компьютерщиков, водителей, уборщиц? Как тогда вообще можно работать?

Но с Хмельницким надо было разбираться. И срочно. Один из участников гнусного заговора уже поплатился за свое усердие. Его труп сгорел в машине на Новорижском шоссе. То же самое будет и с Хмельницким, и со Скороходовой. И все. Можно будет о них забыть. О них уже можно забыть. Раз Иван Никифорович Фефилов взялся за дело, значит, все будет в полном порядке. Не зря же, в конце концов, Павленко откопал этого монстра, этого застойного динозавра с поросшими мхом огромными ушами и пригласил на работу в банк.

Вадим Филиппович был абсолютно уверен в себе и своих силах, он знал, что за его спиной стоят мощные структуры. Но противников надо было устранять, и делать это оперативно, пока они еще не успели навредить. А порой от одного злоумышленника вреда может быть не меньше, чем от целой шайки, время сейчас такое...